"Генри Саттон. Бесстыдница " - читать интересную книгу автора

посмотреть на свою дочь. Медсестра послала его в конец коридора, где другая
медсестра, в маске, вынесла ему из бокса крохотное сморщенное создание с
красной мордочкой и черными как смоль волосами. Его дочь. Слезы навернулись
на его глаза. Он утер их, благодарно кивнув медсестре, не в силах вымолвить
ни слова, и вернулся в палату Элейн. Однако дежурная медсестра сказала ему,
что Элейн должна несколько часов поспать, и предложила ему поехать пока
домой и выспаться самому.
- Что ж, так и сделаем, - вздохнул Мередит. Завтра он все объяснит
Элейн. Если бы он мог объяснить все и этой крохотной сморщенной краснолицей
девчушке...

- Может быть, позвать их? - спросила Тиш Кертис у своего мужа.
- Нет, - ответил Клинт.
- А почему?
- Меня воротит при одной мысли о нем. К тому же я его едва знаю.
- Несмотря на то, что ты провел столько времени вместе с ним на
репетициях?
- Да.
- Я тебе не верю, - сказала она. - К тому же, даже если ты и говоришь
правду, особой роли это не играет. В городе Хаусман совсем никого не знает
и, должно быть, страдает от одиночества. Нет, я считаю, что нам давно уже
пора пригласить его.
- Бедный одинокий Мередит Хаусман. А у тебя, по-моему, просто пунктик
из-за него.
- Вовсе нет. Но его жена только что родила дочку, а что может быть
естественнее для людей, которые с ним знакомы, чем устроить по этому поводу
маленькую вечеринку?
- Хорошо, пусть те, кто с ним знаком, устраивают для него хоть дюжину
вечеринок. Ты с ним незнакома. Как, впрочем, и я.
- Но ты его режиссер!
- Ты говоришь это так, как будто он мой владелец.
- Хорошо. Он - твой ведущий актер.
Беспокоила Клинта Кертиса, конечно, вовсе не вечеринка, а сама пьеса.
Точнее даже - постановка. Пьеса - незатейливая комедия - была рассчитана на
самый непритязательный вкус, а вот постановка, которую профинансировал и
организовал Артур Бронстон, была более чем необычной, даже рискованной.
Ставить пьесу Бронстон пригласил Кертиса, молодого талантливого режиссера из
театра Провинстауна, а на главную роль привлек Мередита Хаусмана, восходящую
голливудскую звезду, свалив обе яркие личности в одну кучу с любопытством
ребенка, смешивающего реактивы из школьного химического набора.
- С вашим талантом и его внешностью мы горы своротим, - торжественно
пообещал Бронстон.
- А как насчет его таланта? - съехидничал Кертис. Бронстон откусил
кончик сигары и выплюнул его в корзинку для бумаг.
- Задатки у него есть, - сказал он. - Даже неплохие. К тому же мне
нравится его походка.
- В последнем фильме он почти не слезал с лошади.
- Очень остроумно, - процедил Бронстон и, перегнувшись через широченный
письменный стол и тыча в Кертиса сигарой, словно пистолетом, спросил:
- Вы хотите ставить пьесу или нет? Это Бродвей. Нью-Йорк кишит