"Владимир Савченко. Похитители сутей." - читать интересную книгу автора

единственный среди всех, безмерно мощный и бесконечно мудрый, наш
Могучий Пожизненный Шеф, тик-так, тик-так, ура, кукареку! - голос Лили
сделался стальным, она вздернула подбородок, лязгнув челюстями.- Только он
вправе потребовать от меня отчет. И я ему его дам. Он поймет!..- и опять в
голосе слеза и надрыв.
В ней будто боролись две личности. "Занятно!"- подумал Витольд
Адамович, допивая коньяк.
Во время речи Лили тоже поглядывала на Мегре, ожидая, что он примет ее
сторону. Тот слушал, все понимал и молчал. Он сочувствовал Звездарику, но
не осуждал и НООСа. Комиссар понимал его-ее, может быть, даже лучше, чем
суперграндец сам себя в данной ситуации. Вся загвоздка была в теле - в
этом хлипком, полужидком, меняющемся и самое главное - очень
чувствительном ко внешним и внутренним раздражениям белковом теле. Большую
часть ощущений его информационная (нервная) система превращает из простых
сигналов о мире и своем состоянии в приятные и неприятные, в
"удовольствия" и "неудобства"...
и так вплоть до "выгод" и "потерь", "побед" и "поражений", "счастья" и
"горя". В известной мере такие искажения объективного свойственны и другим
существам, в небелковых телах, но здесь они доведены до такой крайней
степени, что странно не то, что Лили-НООС свихнулась с пути, а что все
земляне не свихиваются. Ведь "приятное"- то, чего хочется побольше, а
"неприятного"- поменьше. За громким возмущением Звездарика и тихим, но
вполне ощутимым Васи Луковича - многовековой опыт разумной жизни в таких
телах, породивший моральные нормы, умение сдерживать себя "во страстех".
Но у НООСа ничего этого нет. Вот и... "Кстати,- думал Порфирий Петрович,-
а каковы эти ее. Лили, удовольствия, что, предлагая их, она идет нарасхват?
Неужели сильнее моих?"
(За сутки жизни в белковом теле он тоже кое-что отведал - сверх
удовольствий еды и питья. Придя вчера вечером в свой номер, комиссар
отворил окно, не захлопнув дверь. Получился сквознячок - он чихнул. Тело
чихнуло. Ощущение было настолько бодрящее, приятное, что он и не стал
закрывать дверь, настроился - и расчихался так, что к номеру начали
сбегаться люди. Позже, перед отходом ко сну, он, согласно инструкции,
решил вымыть ноги: напустил в ванну теплой воды, сел на край, погрузил в
нее натруженные за день ступни.
Ощущение было просто небесное, а когда принялся разминать пальцы,
массировать подошвы, так даже челюсть отвисла от удовольствия.
Теоретически агент понимал, в чем здесь дело: ноги людей суть бывшие
обезьяньи лапы, которые обслуживала столь же богатая нервная сеть, как и
нынешние их руки. Теперь ноги выродились в подставки для ходьбы, нервная
сеть не нагружена и с чрезмерной активностью воспринимает любые сигналы,
нарушающие ее застой. Но теория одно, а отвисшая от наслаждения челюсть и
довольное сопение - совсем другое.)
Кроме того - стремление к первенству, думал Мегре, снисходительно
поглядывая на хозяйку номера. На Суперграндии НООС был первым заместителем
МПШ, естественно и здесь, коли так вышло, стать не какой-нибудь, а первой
шлюхой города. Натуру не переделаешь. Ишь, довольна, что принимает нас с
шиком: в люксе, кофе в золоченых чашечках, коньячок...
- Кстати,- молвил наконец комиссар,- как там у вас сейчас
дела?-Расскажите.