"Владимир Савченко. Перепутанный" - читать интересную книгу автора

психонавт!
Комната моя - предстартовая и рабочий кабинет - на этом же этаже.
Добрались, уф-ф! Нащупываю кресло, сажусь.
- А теперь оставьте меня одного. (Вспышки, шумы - их реакция?..) Очень
прошу! Я должен разобраться. Потом позвоню сам.
Кажется, послушались, ушли: тишина, сумрак... нуль восприятия. Хоть
это-то совпадает.
Вот тебе и "дома".


II


Здесь мне, как зверьку в норе, ни глаза, ни уши не нужны. Знаю и так,
где что. Слева от кресла на расстоянии вытянутой руки широкий подоконник
(протягиваю - есть; что сейчас за окном? Если я точно выполнил график
полета, должна быть глухая ночь, второй час; вот только точно ли?..).
Передо мной письменный стол (наличествует!), справа вдоль стены два шкафа
с книгами, микрофильмами, магнитными кассетами, обоймами пластинок;
наверху их (привычка громоздить все наверх) стереопроигрыватель,
магнитофон, электрическая пишмашина "Эпсилон", портативная вычислительная
машина - все нужное мне для работы, размышлений и отдыха. На
противоположной стене акварельки моего исполнения - очень так себе, для
души: на левой Камила, на средней бор у Волги и на правой восход солнца,
видимый из моего окна. Под акварелями широкая тахта, белье в ящике под
изголовьем. Справа дверь в прихожую (через которую меня ввели), там же
ванная комната и все такое. (Не принять ли ванну - поплескаться,
понежиться? Погоди, не время спешить с плотскими радостями - разберись
сначала.)
...Единственное, чего нет и не предвидится в моей комнате,-это
телевизор.
Первые опыты по считыванию "радиосутей" для последующей трансляции
пытались исполнить методом телевизионной развертки по строкам и кадрам:
штука вроде бы проверенная и, главное, своя, земная. На жеребьевке мне
выпало идти на считывание третьим. Но первые двое: Патерсен и Гуменюк -
погибли, опыт прекратили. Терпеть не могу с той поры телевизоров.
Моя комната на двенадцатом этаже. Днем из нее прекрасный вид на широкий
извив Верхней Волги с желтыми песчаными и оранжево-бордовыми глинистыми
берегами, с баржами и белыми теплоходами, на луга и хвойные боры за ней,
на бетонный мост о восьми пролетах, на институтский городок; видно и синее
небо со снующими в нем ласточками, с вереницами уходящих за горизонт
облаками...
все то, о чем я скучал и к чему стремился.
Я психонавт. Звездолетчик без звездолета. Мы исполняем программу
обменных перелетов (более точно: обменной пси-транспортировки разумных
существ) с кристаллоидами Проксимы и кремнийорганическими гуманоидами с
двух планет быстролетящей звезды Барнарда. Дело еще в начале. Человечество
участвует в нем на самом, что ли, ученическом уровне.
Да, так: звездолетчики есть, а звездолетов нет. Не получилось со
звездолетами. Человеческие экстраполяции очень прямолинейны. Первые