"Михаил Валерьевич Савеличев. Фирмамент" - читать интересную книгу автора

Невидимые провода окутывают такое, казалось бы, молодое тело в ослепительно
белых одеждах, удерживая душу в соединении с невообразимой древностью.
Химическое желание жизни отмеряется и впрыскивается, окутывая серебристым
облачком улыбающуюся золотую маску. Любимица сидит у его ног, а душа говорит с
ней. О, эти разговоры! Она прижимается лбом к холодному саркофагу и проклинает
свои годы. Если бы только ей было позволено умереть и возлечь рядом... Но у нее
есть Долг.
Там тоже вечная ночь. Но она бесконечнее и глубже, чем здесь. Здесь просто
нет электричества, там - жизни. Но и там он любил только ее, она слышала его
мысли. Странные картины проплывали перед ней - дела великих и презренность
ничтожных. Грандиозные свершения и предательства. Печаль уступала восхищению. Но
так было не всегда. Иногда он видел чужаков - любителей склепов и мертвечины,
пробравшихся, проползших через все уготовленные им ловушки в надежде поживиться
тем, что им не принадлежало. В чем надежда этих отбросов? Один удар - одна
смерть.
"Это любопытно", - хлопали в ладоши у нее за спиной, и вслед за кончиком меча
она прорывалась сквозь возлюбленные видения. Высокие слова оставались позади. Их
уже не было на службе.
Орел оказался на этот раз в одиночестве, и она дотронулась до него. Кончики
пальцев скользили по перьям, по лапам и когтям. Животное подрагивало от
прикосновений, кровожадно косилось на ее руку, но ничего не предпринимало. Было
тепло - отвыкшая кожа ощущала его почти как раскаленную сталь. Жар стекал по лбу
и щекам, ласкал шею и грудь, касался коленей и расплывался теплой лужей под
мокрой рубашкой.
"Есть, тебя есть", - пробормотал Орел. Одри покачала головой: "Меня не есть.
Пища дальше". Он был прост и молод. Слишком мизерный запас слов, чтобы
поговорить, но это не сумасшествие и не бред. Животное встало, повернулось к
двери, и только сейчас она поняла насколько оно огромное. Великолепный экземпляр
- от кончика клюва до хвоста, с мощными лапами, отточенными когтями,
оставляющими глубокие царапины на каменном полу. Мышцы и перья, мощь и отвага,
хитрость и разум. Кто мог в здешнем крысятнике противостоять ему? Ее пальцы
продолжали скользить по перьям и, наконец, рука безвольно упала и вновь пришел
холод.
Волосы, почему-то подумала она. Но никаких волос не было, лишь голая кожа
черепа.
Ему нравились ее волосы -густая черная шапка, где даже время не должно было
осмелиться вплести белизну своего дыхания. Слишком красиво, чтобы быть правдой,
говорил он, тебе никто не будет верить, девочка, здесь твоя проблема, и поэтому
я никогда не осмелюсь оставить тебя в мире. "Надежность и покой" - вот наш
девиз, никто не одобряет игру гормонов, хотя все тайком завидуют мне. Каждый
человек - вселенная, творец, организующий мир только для себя. Глупцы, хотящие
прорваться к звездам... Миллиарды Вселенных? Даже Бог не способен на такое
безумие. Если и будет, то только один. И почему бы не нам стать ими? Кем? Богом
и Богиней, Господом и Духом, Иеговой и Архангелом... Кем угодно, выбирай сама
себе имя. Чтобы творить миры необязательно сидеть на Плутоне, запомни это. В
любом месте, в покое и тьме великие борются за право поиметь эту сладкую сучку.
Изнасиловать то, что не может им принадлежать. Гробницы и саркофаги, тайные
места и хитрые ловушки. Запомни, девочка. Тайные места и хитрые ловушки.
Что может понять глупость? Как можно знать, не понимая? Знают молодые,
великие - понимают. Скрытое движение мыслей, не останавливающих свою работу в