"Екатерина Савина. Восставшая из ада ("Ведьма" #3) " - читать интересную книгу автора

упырю про себя все.
Ну, и он бы принял соответствующие меры...
Так что милиция невольно помогла мне. Спасла он разоблачения. Если бы
не суматоха, поднявшаяся на посвящении, я бы наговорила себе смерть.
Больше часа я ворочалась в постели, потом поднялась, прошла на кухню и
закурила, опершись локтями на подоконник.
Смотрела на двор.
Малышей в песочнице уже не было, зато их место занимали два мужичка
запущенного вида в армейских телогрейках. Мужички расположили на панели
песочницы - там куда дети обычно выкладывают куличики - бутылку водки и
нехитрую закуску, состоявшую, насколько я могла рассмотреть, из нескольких
чахлых огурчиков и двух сосисок.
Мужички чокнулись, опрокинули по стакану и принялись неторопливо
закусывать. Один из них откусил немного от огурчика и положил его обратно на
панель, а второй - запихал в щербатый рот целиком одну из сосисок.
На любителя сосисок тут же накинулся его собутыльник и, размахивая
руками, принялся ему что-то доказывать.
Очевидно, объяснял, что водки целая бутылка, а закуски мало - после
второй нечем закусывать будет. Виноватый разводил руками.
Я вздохнула - мне бы ваши проблемы, ребята...
Сумерки в осеннем воздухе сгустились настолько, что можно было бы
предположить, будто уже настала ночь. Я погасила в пепельнице сигарету, тут
же закурила новую и прошла в прихожу посмотреть - который час.
Настенные часы в прихожей показывали - без пяти минут десять.
Да, почти ночь уже.
Новая мысль пришла мне в голову. Такая неожиданная, что я едва не
выронила сигарету из пальцев:
- А какой сегодня день недели? - вслух произнесла я.
- Среда... четверг... Пятница! Сегодня же пятница!
Я машинально снова взглянула на часы - без четырех минут десять.
Так вот почему я не могла уснуть - долгое время - пока Наташа жила в
Москве, мы уговорились с ней созваниваться каждую неделю - в пятницу в
десять часов вечера - это чтобы каждая из нас наверняка была дома.
Мы с Наташей свято соблюдали этот обычай - и ни одного из традиционных
пятничных телефонных разговоров не пропустили.
Поэтому я и не могла уснуть - у меня уже выработалось что-то вроде
условного рефлекса, как у собаки Павлова, - пятница десять часов - я не
должна спать.
Должна ждать звонка.
Я горько усмехнулась, затянулась сигаретой и снова проследовала к
кухонному подоконнику. Теперь мне ждать нечего - мне никто не позвонит. Моя
сестра мертва, а кто ее убил и за что - мне неизвестно.
Выпивающие мужички, которых уже едва было видно в наступивших сумерках,
забыли о своих разногласиях и допивали по последней. На закуску у них
оставалось еще по целому огурчику и половина сосиски.
Я положила уже потухший окурок в пепельницу и повернулась, чтобы
уходить из кухни.
В прихожей раздался телефонный звонок.