"Екатерина Савина. Любовь к жизни ("Ведьма" #10) " - читать интересную книгу автора

городе какой-то доктор, который лечит такое заболевание. Недавно появился -
какой-то самоучка. Но он берет за лечение такие деньги, что к нему и
подступиться страшно. И берет не за излечение, а за лечение. То есть -
конечный положительный результат не гарантирует даже он. А другие врачи и
подавно - только разводят руками и говорят, что ничего не понимают в этом.
Не берутся лечить. Ну, если берутся, то вообще ничего не гарантируют. Даже
улучшения состояния.
- А каково развитие болезни? - спросила я. - Ведь насколько я понимаю,
приступы мало отражаются на физическом здоровье детей. И на психическом...
Они ведь даже не помнят о том, что у них был приступ.
- На первой стадии - да, - подтвердила Даша, - только через год,
примерно, приступы становятся все чаще и чаще и тогда начинается резкое
ухудшение физического здоровья и происходят некоторые изменения в
психическом поведении ребенка. Он становится замкнутым и неразговорчивым.
Позже - совсем перестает говорить и обращать какое-либо внимание на предметы
окружающей его действительности. Как бы возврващается в первобытное
состояние. А потом - неизбежная смерть. Уже несколько смертей в этом году
зафиксировано от это болезни. И все умершие - дети от семи до восьми лет.
Знаешь, я набралась духа и съездила пообщалась с родителями одного их
умерших детей. Мне это нужно было сделать, чтобы попытаться понять - как
бороться с этой болезнью... или просто - как помочь хоть чем-то таким детям.
Было трудно, но я все-таки пересилила себя.
Даша замолчала, чтобы несколько раз глубоко затянуться сигаретой.
- Очень страшно, - вместе с облачком дыма выпустила она слова, - очень
страшно, когда читаешь историю болезни умершего от этой болезни ребенка. Я
просто физически чувствовала, как был растерян и подавлен лечащий врач.
Такие... скупые строки, а в них - боль. А в последние несколько месяцев
жизни ребенка записи делались каждый день. Вот это - самое страшное. Такой,
понимаешь... дневник смерти.
Даша замолчала. Вдруг стало заметно, как она похудела и осунулась за
все те дни, которые мы с ней не виделись. Да и это ее новая стрижка - очень
короткая, что называется - под мальчика - обнажала худую и такую хрупкую
шею. Даша молчала, и я не решалась сказать ни слова. Наконец, когда часовая
стрелка настенных часов указала на цифру три, я заговорила:
- А с тем врачом, который берется лечить таких детей, ты общалась? -
спросила я.
- Нет.
- Почему? - с недоумением проговорила я. - Если он берется лечит,
значит, у него хоть что-то получается. Значит, он знает хоть что-то об этом
заболевании. Тебе обязательно нужно...
- Да я понимаю! - воскликнула Даша. - Я уже много раз пыталась
добраться до этого врача. Но у него какая-то непонятная система приема - в
его клинику не пускают никого, кроме пациентов, записанных на прием.
- И ты запишись, - посоветовала я.
- Десять раз, наверное, записывалась, но мне все время говорили, что
моей фамилии нет в списках.
- Странно, - сказала я.
- Странно, - согласилась Даша.
Мы еще немного посидели в тишине. Честно говоря, мне совсем не по себе
было от Дашиного рассказа. Ведь это самое ужасное, если дети мучаются.