"Екатерина Савина. Проклятие китайского колдуна ("Ведьма" #11) " - читать интересную книгу автора

Екатерина Ивановна Савина


Проклятие китайского колдуна

("Ведьма" #11)

Глава 1

Обезьяну связали и просунули в небольшое круглое отверстие в центре
стола. Хотя тщедушное тельце зверька отчаянно извивалось, стол не шелохнулся
ни разу - очевидно, его ножки были прикручены к полу.
Через несколько минут, когда обезьяна почти совершенно перестала
трепыхаться, ее голову закрепили в отверстии так, что над поверхностью стола
торчал лишь ее тщательно выбритый череп, очень похожий на чисто вымытое
страусиное яйцо.
Китайцы расселись вокруг стола. Мне указали место рядом с узкоглазым
толстяком, который из-за длинных тонких усиков на круглом лице, очень был
похож на перекормленного кота.
Толстый китаец, не отрываясь, смотрел на череп обезьяны и шумно дышал,
беспрестанно облизываясь.
Подбежавший официант принес пять серебряных молоточков, ручки которых
показались мне чересчур длинными. Китайцы мгновенно разобрали молоточки,
оставив на столе один - надо думать, для меня.
Я взяла в руки молоточек. Он оказался неожиданно тяжелым. А выглядел
таким изящным, будто совсем ничего не весил.
Китайцы переглядывались друг с другом, поигрывая своими молоточками в
маленьких желтых, будто слепленных из воска пальцах.
Обезьяна, словно почуяв недоброе, снова заверещала. Крик ее был
настолько пронзителен, что заставил меня поморщиться.
Тогда толстый китаец, сидевший рядом со мной, наклонил круглую голову,
будто прислушиваясь к чьему-то сигналу, и, вдруг хищно оскалившись,
размахнулся и с силой хватил своим молоточком по голому обезьяньему черепу.
Брызнула кровь. Несчастная обезьяна что-то пропищала, прощаясь с
обошедшимся с ней так жестоко миром и смолкла навсегда.
Китайцы китайцы дружно замолотили своими молоточками, раскалывая
убитого череп зверька на куски. Мне стало дурно. Настолько, что лишь
неимоверным усилием воли я смогла удержаться от приступа тошноты.
Я закрыла глаза.
А когда вновь открыла их, увидела, как китайцы откуда-то появившимися в
их руках ложками, ели дымящиеся обезьяньи мозги, откровенно жмурясь от
удовольствия. Толстый китаец, мой сосед, аппетитно причмокивал и мерно
покачивал головой после каждой отправленной в рот порции.
Мой желудок снова стиснули спазмы, я опять крепко зажмурилась и открыла
глаза только тогда, когда мертвая обезьяна непонятно каким образом
выбравшаяся из своего заточения, схватила меня за руку.
Окровавленная мордочка перекосилась, из пустых белых глаз,
расширившихся - вероятно, от безумной боли - до невероятных размеров, бежали
крупные слезы, а пасть судорожно покривившись, приоткрылась, будто обезьянка
хотела сказать мне что-то чрезвычайно важное.