"Владимир Савватеев "Выздоровление"" - читать интересную книгу автора

них и не знают) они все равно играют, бегают. Правда часто
останавливаются, приседают на корточки (им так легче) и
заходятся кашлем, который называется сердечным.

Однажды утром, когда мы уже встали, оделись и уложили все вещи в
пакет, и выложили их обратно в тумбочку, вобщем выполнили наш обычный
утренний церемониал, и только собрались перейти к водным процедурам,
вдруг открылась дверь и (восторг, писк и дикие крики) в палату вошел
папа Максима.

Когда первое волнение улеглось, папа Максима, вскользь
поздоровавшись со мной, подошел к кровати сына и преувеличенно громко
спросил его:"Кто же это так кровать заправляет?"(Я заправил ее таким
образом, чтобы пододеяльник на одеяле был расположен дыркой вниз,
чтобы, когда днем ложишься почитать, не подвергаться риску запутаться
в его складках). И он быстро и умело заправил все как он это себе
представлял. Я подождал пока он закончит это дело и объяснил ему
преимущества моего способа. И даже лег на кровать, чтобы
продемонстрировать их практически. Мы понемногу разговорились.
Поговорили об устройстве кровати - дежурная тема. Потом он начал
крутить ручки кровати, чтобы выявить все ее скрытые возможности. В
результате кровать Максима стала сантиметров на сорок выше и
приобрела крен ориентированный от изголовья к ногам. Все его
попытки вернуть кровать в исходную позицию только усугубляли
положение. Наконец папа Максима махнул рукой и сказал, что и так
сойдет. Я не стал настаивать, но потом, вечером все же отрегулировал
ее.

Пришел Славка.Максим сразу же наябедничал на него своему папе.
Тот строго отругал Славку, что впрочем не произвело на него никакого
впечатления.

Папа Максима присутствовал до самого вечера. Кормил сына в
столовой, гулял с ним. Вечером он кое-как отвязался от плачущего
чада, попросив меня заботиться о Максиме, оберегая его от разных
хулиганов. Мне не понравилась интонация, с которой он это говорил.
Как будто он давал мне поручение, исполнение которого он проверит
когда приедет в следующий раз. Но его просьбу я еще некоторое время
выполнял, чем и снискал себе репутацию детской няньки.

Около 12 ночи в Москве моют тротуары. Проходит поливальная машина и
в асфальте, как после дождя отражаются ночные фонари.

Однажды, не помню по какому поводу, давали салют. После первого
залпа мы выскочили на балкон. Это было около 22 часов. Огромные
огненные пузыри лопались над Москвой. То совсем близко, то далеко,
почти на горизонте. В момент вспышки небо освещалось и тучи
окрашивались в соответствующие сгоравшему химическому элементу цвета
радуги. Затем огненный цветок потухал и медленно опускался на крыши и
"головы беспечных" москвичей.