"Марина Саввиных. Эпитафия (этюды о женской непоследовательности)" - читать интересную книгу автора

- Допустим... А что будет, если я скажу - не уходи?!

- ...



Благословенная, едва переносимая, пугающая жадность!

Горина поразило малокровие.

10.

Настал момент, когда он почувствовал, что дитя вот-вот не оставит в нем ни
капли.

Он молча рванулся. Но его не пустили.

Горина охватило удушье. Широко открыв глаза, он шарил ими по потолку -
большая фосфорическая капля сползала по стене, оставляя зеленоватый след.
Ночь больше не скалилась. Форнарина, Мадонна, старая вопленица, она
оплакивала его профессионально-сценическими слезами...

- Помогите,- неуверенно выдохнул Горин. И рванулся из последних сил,
отшвырнув от себя что-то жаркое, цепкое, больно стиснувшее грудь и
отодравшееся вместе с влажно хлюпнувшей кожей...

Аля отлетела в угол, как пушинка. И он услышал дикий, захлебывающийся,
неистовый визг.

Откуда-то вдруг сбежались люди. Много людей. Толпа.

Горин поднялся, зажимая правой рукой рану на растерзанной шее, а левой
вытирая испачканный кровью подбородок.

Кровь капала из-под пальцев на рубашку, на пол. Ее было уже не остановить.

- Он! - кричала Аля.- Он надругался надо мной! Смотрите, смотрите...

И показывала всем царапины на груди и разорванное платье.

Она была такая маленькая, жалкая, несчастная. Такая искренняя в своем
страдании. Что собравшиеся люди стали Горина бить. Его повалили снова на
пол и долго били ногами... Сначала он кричал. Потом перестал кричать.
Попытался вывернуться из романа, как-нибудь так - в свою полупустую уютную
комнату, где на свет появилась Ариадна... в удобную метасферу, где Горин
был просто Гориным, а не Героем дурацкой - конечно, дурацкой! - драмы... На
мгновение ему это удалось. Но Аля так визжала. Ему было так ее жалко. Что
он не удержался и рухнул обратно.

И вскоре умер.