"Игорь Савельев. Бледный город (Повесть про автостоп) " - читать интересную книгу автора

пространству вагончика направлялся к выходу человек - один из дальнобоев,
основательно подкрепившись, шел продолжить свой долгий путь... Встала и
Настя.
- Вы на Уфу?
Дальнобойщик кивнул. Что ж, замечательно. Отодвинутая тарелка,
подобранный рюкзак, и - чао, очередное придорожное заведение, где она
больше, наверное, никогда не окажется... Настя уходит по-английски, даже не
обернувшись. По-английски выпутывается из очередного переплета.
А дальше... Темная кабина "КамАЗа", и почему-то ощутимо качает на
кочках - сначала их самих, и только затем позади громыхает прицеп.
Драйвер разрешает ей курить в кабине, и они оба устало и молча смолят -
две красных точки в темноте. Слепые фары выхватывают из мрака асфальт,
неровную обочину...
- Ехал так же у вас там, в Сибири. - Водитель прервал молчание.
Голос у него глухой. - А ночь че-то была темная-темная, вообще нигде ни
огонька. Смотрю - фарами осветил, - вдали на дороге (там такой вот спуск
был) лежит что-то. Мешок какой-то? Я стал притормаживать... Ладно хоть
пустой тогда шел - еле объехать успел, не раздавил, слава богу. Мужик лежал!
Его сбили и оставили... А там места глухи-ие еще... Ну что, я вырулил и
поехал дальше.
И опять - молчание. Настя горько усмехнулась. Да-с, невесело.
Невеселая философия жизни. Уж какая есть. Memento mori...
Так они и ехали по трассе ночного Урала - молча, лишь изредка вставляя
фразы, и все же в темной кабине они чувствовали присутствие друг друга.
А километровые столбы - знак федеральной автотрассы - выплывали из
черноты в пронзительно синем свечении, так их покрытие отражало свет фар.
Было странно наблюдать, как в кромешной ночи вдруг едва забрезжит нечто
голубое, вроде привидения, как оно приближается, проплывает мимо -
банальными цифрами. Четыреста двадцать три...
Четыреста двадцать четыре...

IV

Поздний вечер в июле - это колоссальное небо. И только. На город,
раскинувшийся под ним - бледно подсвеченный, с цепочками едва зажженных
фонарей, - можно и не смотреть. А небо... (Это как у
Толстого, помните: "А горы...") Оно меняется. В зависимости от стадии
заката оно то странно персиковое, то вот уже и красным горит, а потом -
гаснет. Четкие линии зданий на фоне погасшего неба: контраст. Уголь и
металл.
Люди спешат с работы, забегают в магазины, штурмуют автобусы...
Зажигаются окна. Где-то уютно, а где-то не очень.
Неловко поворачивая, троллейбус обильно посыпал крышу соседней машины
искрами. Интересно, останутся ли следы.
Скваер сидел в центре своей хрущевки на диване, продавленном и даже
чуть прожженном, и ремонтировал джинсы. Вернее будет сказать -
реставрировал: обновлял рисунки и надписи, давно сделанные красным и черным
маркерами. Судя по их виду - очень давно.
Сама квартира нуждается в детальном описании. Впрочем, вы в таких могли
бывать не раз. Это съемное холостяцкое жилище в одну комнату, ремонт в