"Роберт Сойер. Обрести бессмертие" - читать интересную книгу автораадамова яблока почти до середины грудной клетки. Скальпель легко рассек
кожу, разрезал мышцы и жировую прослойку и наконец стукнулся о грудную кость. Кривая кардиографа чуть дрогнула. Питер взглянул на один из мониторов Гуа: кровяное давление тоже начало подниматься. - Сэр, - тревожно произнес Питер. - Пульс учащается. Мамиконян покосился на экран электрокардиографа. - Это нормально, - раздраженно буркнул он, недовольный, что его отвлекают по пустякам. Мамиконян вернул сестре скальпель - скользкий и алый. Теперь наступила очередь грудинкой пилы. Ее жужжание заглушило тихие попискивания кардиографа Питера. Вращающийся зубчатый диск врезался в кость. Едкий запах поднялся из распила; это пахли костные опилки. Когда грудина была распилена, к телу подошли два техника с расширителем грудной клетки. Они поворачивали рычаг расширителя, пока в раскрытой грудной полости не показалось пульсирующее сердце. Мамиконян поднял голову. На стене висел цифровой таймер для фиксации периода ишемии; его пустят, когда хирург вырежет сердце и прекратится поступление крови. Рядом с Мамиконяном стояла пластмассовая чаша с солевым раствором. В ней сердце промоют, чтобы удалить старую кровь, а затем Мамиконян потребовал другой скальпель и склонился над телом, чтобы разрезать перикард. И в тот момент, когда лезвие скальпеля вошло в мембрану, окружающую сердце, грудь Энцо Банделло, юридически мертвого, мощно всколыхнулась. Судорожный выдох вырвался из разреза, в который была вставлена дыхательная трубка. Секунду спустя послышался еще один шумный выдох. - Боже... - тихо вымолвил Питер дрожащими губами. Мамиконян был крайне взвинчен. Он ткнул рукой, затянутой в перчатку, в сторону одной из сестер. - Еще миолока! Та сделала второй укол. Голос Мамиконяна звучал саркастически: - Давайте, ребята, поживее, а то как бы наш донор не сбежал с операционного стола. Питер был потрясен. Мамиконян отбыл с вырезанным сердцем, ЭКГ стал не |
|
|