"Терри Сазерн. Блистательный и утонченный" - читать интересную книгу автора

Мистер Тривли остановился и предложил доктору сигарету, от которой
последний отказался, затем продолжил, какое-то время говоря с зажатой между
губ сигаретой и слегка посмеиваясь.
- Вы должны понять, какое это доставляло беспокойство -
психологическое, я имею в виду; постоянство этой...
- О, да, - сказал доктор Эйхнер. - Да, конечно.
- Так вот, - продолжил пациент, - после того, как я четыре недели
целенаправленно боролся с вирусом, ничего не изменилось. - Он снова
прервался и улыбнулся, слегка застенчиво, или даже, как это могло
показаться, с некоторой осознанной скромностью. - Да, он по-прежнему был на
месте, никуда не исчез. Теперь он был шире по размеру, примерно как кончик
авторучки, глубиной в четверть дюйма, мягкий, но не выделяющий жидкость. Я
решил, что слишком много переживаю по этому поводу и надо выкинуть это из
головы. В конце концов, в известной степени, это могло быть
психосоматическим явлением. Это сводило меня с ума, или я сам себя сводил с
ума, постоянно думая об этом. Так что я прижег прыщ с помощью маленькой
серебряной пластинки, раскаленной электричеством, - и потом я забыл про
него, окончательно забыл. Я даже не думал взглянуть на него, когда бывал в
душе... и я перестал надевать белые хлопковые носки - не специально,
естественно, но я больше не выбирал себе носки именно белого цвета, просто
брал ту пару, которая была под рукой. У меня не было случая осмотреть эту
болячку в течение полугода. А когда я, наконец, осмотрел ее, оказалось, что
дырка в прыще уже размером в мелкую монету и глубиной практически в дюйм. Я
замазал ее раковой культурой - мозговым видом раковой опухоли. И заклеил
прыщ пластырем "Бэнд-Эйд".
Мистер Тривли прервался и наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел с
сигареты в пепельницу, стоявшую на столе.
- Боюсь, что я не совсем понял ваш рассказ, - сказал доктор Эйхнер.
- Ну, я не вполне оперирую специальными терминами, конечно, но это была
мозговая раковая культура из лабораторий Ренна. У меня есть друг, который
проводит там биологические исследования, понимаете, и иногда я заезжаю за
ним туда, в клинику, забираю его, и мы вместе идем куда-нибудь погулять. И
он мне периодически показывает результаты исследований, над которыми
работает. И в этот раз он мне показал свою работу по изучению рака мозга...
и там были все эти трубки, или пузырьки - как вам угодно, этой самой раковой
культуры, там, прямо на стойке они и находились. О, естественно, я заметил
их еще раньше, правда, я как-то и не думал о них специально. Хотя тем
вечером - он как раз работал с какими-то отвратительными пятнами и после
этого очень долго мыл руки, - пока я оставался один и ждал его в
лаборатории, так получилось, что я снова начал думать о своем повреждении.
Может, оно слегка саднило, даже уже сам не помню, во всяком случае, я
посмотрел на него. "Ты еще там, да? - сказал я. - Просто сидишь там все
время и ничего не делаешь? Ну, так давай вместе что-нибудь сделаем, а?" И я
взял один из пузырьков с раковой культурой, выковырял оттуда немного прямо
ногтем и наполнил этой массой свое повреждение, прямо вовнутрь все это
засунул - это было цвета и консистенции мокрых дрожжей... знаете ли вы, что
это такое, кстати? Полагаю, что все-таки знаете, разумеется. И я запечатал
все это "Бэнд-Эйдом".
- Чем? - спросил доктор Эйхнер, нахмурившись.
- "Бэнд-Эйдом", - беспечно ответил молодой человек. - Знаете ли, таким