"Андрей Щербак-Жуков. Этюд о многомерности пространства" - читать интересную книгу автора

друга... - засуетился молодой человек.
Щелкнул замок, и образовавшийся дверной проем окантовал невысокую
фигуру пожилого профессора. Все, как водится: очки, седая борода,
домашний халат... Глаза его когда-то тоже были голубыми, но с годами
совсем потускнели - скрывать так и не научились, но хотя бы выражать
что-либо внятное перестали.
- Как же, как же... Помню, конечно. Проходите. Вешалка слева...
Нет, нет - ни в коем случае не разувайтесь. Мы только въехали,
беспорядок, понимаете ли...
- Может, лучше снять? Там снег - боюсь, натечет с ботинок...
- Нет, нет... Вы оботрите, вот тряпка. Пожалуйте в комнату... Вот.
Теперь мы с вами можем познакомиться лично... Я не люблю эти телефоны.
Сергей Филиппович.
Он протянул сухонькую, небольшую ладонь.
- Евгений.
- Вот и отлично. Присаживайтесь...
Евгений сел. И тут его словно прорвало. Словно пока он шел - он
терпел; пока он искал - он держал это в себе; пока поднимался -
сдерживал из последних сил... И вот наконец - пришел, все, приз,
можно...
- Понимаете, мне никто не верит. Только вы можете мне помочь... Вы
же профессор, у вас имя. А я вообще филолог - они все надо мной
смеются. А вы сможете их убедить. К тому же, как я узнал, вы уже
занимались этой проблемой. Я имею в виду органы чувств и этот... как
его... вестибулярный аппарат... Дело в том, что мой друг Герман
Воронин...
Резкий пронзительный свист вырвался откуда-то из-за стены -
сначала нехотя, потом пронзительно, требуя к себе внимания.
- Чаю хотите? - спросил профессор, кивнув в сторону источника
свиста.
- Чаю? - переспросил Женя. В какое-то мгновенье казалось, что он,
как символист начала века, так же вошедший с мороза, ответит: "Чаю
воскресение мертвых!" Но - нет.
Собственно, так он и ответил:
- Нет. Спасибо.
- А я, пожалуй, выпью. Подождите пару минут.
Пока профессор ходил, Женя отдышался и собрался с мыслями. Он
подумал, что, может быть, это и к лучшему, что его перебил закипевший
чайник. А то как-то нехорошо - сразу, с порога... Надо как-нибудь
исподволь. Как это - "исподволь" - он не знал. Точнее, не мог никак
придумать.
Он осмотрелся по сторонам - словно бы помощь могла прийти
откуда-то извне... Профессор только вселился - это было видно во всем.
Посреди комнаты стояло два старинных кресла, одну стену - от пола до
потолка - покрывал книжный шкаф-стелаж, пока еще пустой. Голые доски
книжных полок стыдливо демонстрировали те интимные места, что
обыкновенно бывают заслонены книгами, а книги во множестве картонных
коробок лежали рядом, занимая изрядную часть пола...
Вошел профессор, помешивая в чашке серебреной ложечкой. Струйка
дыма вилась над чашкой. Сергей Филиппович устроился в кресле, укутал