"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

видит, домой возвращается в девять, в десять. Валерка студент, уже на втором
курсе, приходит позже отца, а Славик домосед, учится в девятом классе после
осечки с училищем в Астрахани. Видится отец с ними редко, уходит, они еще
спят, приходит, они уже спят.
Некогда, некогда, некогда. Крутится он и крутится. Это те, кто не видел
белки в колесе, могут подумать, что она для удовольствия карусель себе
нашла - адская пытка, и смотреть тошно. Когда Славик еще только пошел в
школу, Валерка притащил белку и это самое колесо, вернее сказать, барабан на
оси. Белка внутри начинала свой бег и не могла остановиться, старшему это
нравилось, а младший смотрел, терпел, потом ночью кричал во сне, с ним было
вроде истерики - белочка сдохнет, разве не видите, она устала бежать! Мать
запретила Валерке дурную забаву, а отец Славика отругал - почему ты видишь,
чего другие не видят? Распустил нюни. Закаляй себя, если ты родился
мужчиной.
Небо ясное, голубое, света больше и больше, красное утро, красивое...
Именно утром почему-то тянет его вспомнить свое нищее детство. Вспомнить,
себя пожалеть и отомстить кому-то, неизвестно кому большими деньгами и
безграничной властью...
Подошла машина, вылез Коля, легкой улыбкой приветствуя шефа. Прощай
небо, белка сунулась в колесо - Шибаев, пригнув голову, полез на сиденье.
Махнарылов ждал его у калитки своего дома в одном пиджачке, без кепки,
стоял и дрожал от холода, а возвращаться нельзя - пути не будет. Нырнул на
заднее сиденье со словами: "Коля, включи печку". Подъехали к парку, вылезли,
прошли по аллее, увидели неподалеку Гришу, он приветственно вскинул руку,
мол, я сейчас, и побежал дальше по своему маршруту. На облупленной голубой
скамейке лежала его меховая куртка и голубой берет. Шибаев и Махнарылов сели
рядышком, словно на стадионе, и наблюдали, как Гриша в синем трико с белыми
лампасами трусил по дорожке вдаль, огибая длинную, пегую, по-весеннему
неопрятную клумбу.
- Закинь ногу на ногу, - сказал Шибаев. Вася послушался. - А теперь
руки на живот, пальцы сплети и большими крути вот так! - Показал. - Будто
нам все это до лампочки.
Посидели, покрутили, а Гриша трусил, не меняя ритма, будто его в кино
снимали.
- Тебе не кажется, что он нас оскорбил?
- Я не слышал.
Васю пока не пошлешь матом, никакого другого оскорбления он не примет.
- Мы с тобой приехали, оба начальника, а он бегает, нам цирк
показывает.
- Программа такая, - пояснил Вася и как-то даже недовольно посмотрел на
шефа - чего, мол, заводишься на пустом месте?
- Ему жить осталось какой-нибудь год, а он бегает.
- Зарядка дает бодрость, Роман Захарович, здоровье.
- Возьмут Гришу за жабры, дадут вышку, скажи, Вася, зачем ему на том
свете бодрость, здоровье?
Васю такой прогноз не смутил. Он пояснил шефу, что гимнастика, бокс,
борьба всегда нужны. Вполне возможно, при крепких данных попадешь на том
свете в обслугу (Васе везде виделась структура колонии общего режима) - кого
на сковороду подсадить, кого с метлы снять, из веревки вынуть, там как раз,
в основном, физические нагрузки. Не может же быть, чтобы и на том свете