"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

еще меховой деятель с племянницей, но больше всех Шибаева поразил хозяйский
пацан, ученик шестого класса Петя, он потребовал себя называть полностью
Петр, что в переводе с греческого значит "камень", твердость, которая нужна
в жизни всем вообще, а ему в частности, и особенно, как скоро выяснилось, в
последние дни. Сначала он был в тени, как и положено младшему, и первой
проявила себя хирургиня - чернявая, фигуристая женщина, лучше сказать
бабеха, повадкой похожая на Зябреву, только без халы на голове, а с
французской стрижкой. Угрозу своему превосходству она сразу увидела со
стороны Ирмы, но быстро раскусила ее провинциальность после того, как Ирма
раза три повторила "спасибо-спасибо" и перед кушаньем жеманилась. Эта же
наоборот ухватилась демонстративно за икру, за балык, который доставал
Шибаев, за армянский коньяк, потребовала заменить ей рюмочку - что это,
гусей дразнить, и после второго стопаря о своем заве сказала: этот молодой
засранец, а о своей главврачихе - эта старая жопа, и Шибаев понял, что это
последний крик моды за московским столом. Муж ее, полноватый еврей в тройке,
белой сорочке, в красном галстуке, наоборот, выбирал слова и говорил спасибо
не меньше Ирмы и к хохмам своей гром-дивы не только привык, они даже ему
нравились. Васю бы инфаркт хватил, и не потому, что сам он так не умеет, а
потому что представить не может, чтобы в культурном обществе могли себе вот
такое позволить. Календулов, видя, что Шибаев озадачен такой манерой
хирургини, улучив момент, сказал: "Замечательный специалист". Шибаев
расхохотался. Всегда хорошо говорят о какой-нибудь оторви да брось, а если
человек и в самом деле порядочный, наговорят дерьма - для равновесия.
Был еще человек, нужный Шибаеву, один из главных специалистов
Всесоюзного объединения меховой и овчинно-шубной промышленности,
прилизанный, пухлощекий, восточного типа, по фамилии Мавлянов, скорее всего
узбек. Очень приветливый, очень вежливый, изысканно одетый и невозмутимый,
как манекен, пришел он с девицей, наверное лет восемнадцати, представил ее
как племянницу, но видно было, что она для Мавлянова то же, что Ирма для
Шибаева. Причем, если хирургиня увидела соперницу в Ирме, то Ирма не сводила
глаз с этой племянницы, а у нее личико точеное, как из слоновой кости,
красивые черные глаза, пухленькие губы сердечком, прямой носик, красавица,
просто писаная. Но что особо привлекло внимание Ирмы - кольцо на левой руке,
золотое и в три ряда изумруды, бриллианты и рубины. Ирма кивнула Шибаеву, -
вот такое хочу, а Шибаев отметил, что племянница посматривает на него
довольно-таки приветливо и с легкой такой ужимочкой, возможно, она его с
кем-то спутала, поживем - увидим.
После хирургини общим вниманием завладела черная худая сестра
Календулова, она поставила вопрос ребром: как вы можете есть мясо и рыбу? -
несколько раз повторила она с непонятной интонацией, то ли шутя, то ли
всерьез: как вы можете есть трупы? Еще одна мода, подумал Шибаев, вот так
прямиком, вполне цензурно, но будто серпом по энтому месту.
Волнами шел разговор, то одна тема возникала, то другая, о югославской
выставке, потом про убийцу вспомнили, бывшего актера музыкальной комедии,
который уносил телевизоры, почему-то так специализировался. Худющая
переводчица словно нанялась внедрять вегетарианство от имени какого-то
сообщества: ну как это люди могут есть живых существ, вы только представьте,
у них совсем недавно были глаза, у ягненка, к примеру, у цыпленка. При
Сталине ее наверняка посадили бы - за несгибаемость. От вегетарианства
разговор перешел вообще к продлению жизни. После войны, после лагерей люди