"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

шестнадцать детей".
- Я уже слышал! Прекрати! - Он бросил трубку.
Соня дошла до почтового ящика возле проходной и бросила в него письмо,
на конверте было напечатано: "Москва, Комитет государственной безопасности,
товарищу Андропову", - и пошла на свое рабочее место. Сейчас ей будут
звонить родители, надо их успокоить. План отмщения начался, она даже не
ожидала, что до такой степени перепугает Мишку-козла. Ничего-о, то ли еще
будет. В коридоре она услышала, как надрывается звонок в приемной, а трубку
никто не берет, значит, Роман Захарович ушел по цехам, она может поговорить
без свидетелей, подбежала, схватила трубку - ну, естественно, звонил
Мельник. Через полчаса он ждет ее возле Политехнического института.
- Надеюсь, без дружков-уголовников? Я приеду на служебной машине, чуть
что, поверну обратно, потом побегаете.
С поганой овцы хоть шерсти клок, в прямом смысле, она сдерет с него на
афганскую дубленку, длинную, в талию, ей будет тепло, а там посмотрим. Он,
конечно, понимает, что Соня ничего не выдумала. Мельник действительно
понимал. Он вспомнил, как использовал приемчик из юридической практики. Жен
у Магомедова и в самом деле две, но детей всего девять. Своим подельникам
Мельник называл число от фонаря, но по системе, одному говорил - девять,
другому, менее надежному, - тринадцать, самому ненадежному он сказал
шестнадцать и запомнил, кому - Махнарылову. Вот от кого пошла анонимка.
Соня увидела его возле Политехнического, стоял он незаметно, переступая
с ноги на ногу от нетерпения, в дубленке с поднятым воротником, в темной
шапке. Соня сказала Коле остановиться метрах в тридцати, пошла к нему, держа
в руках газету, а в ней копия той, старой анонимки, без добавки на имя
Андропова. Конечно, он был испуган, противен, губы посинели, Соня даже
испугалась - не слишком ли перебрала? Он же пережил катастрофу. Утром он
побриться не успел, вылезла седая щетина, потому что в половине шестого в
гостинице Толик начал давать дуба, и его коллега позвонил Мельнику, требуя
инфарктную бригаду из Алма-Аты. Скорая уже побывала дважды.
- Соня, что за намеки? - Устало спросил, по-свойски. Но Соню уже не
проймешь мелким коварством.
- Не намеки, а конверт, случайно осталась копия.
- Куда отправлен подлинник?
- Один в редакцию "Правды", второй на имя Брежнева. - Она видела, что
уже отомщена. Уйти бы и не видеть его никогда. Она оглянулась невольно на
Колю, он сидел в машине и следил за ней, это ее приободрило.
- Я принес то, что ты просила, при условии баш на баш. - Он подал ей
сверточек в газете. - Почему ты ничего не сказала мне, когда была в
Москве? - Глаза у него красные, щеки в прожилках, старый, сколько же ему
лет?
- Это случилось после моего приезда, - солгала она.
- Почему ты не сообщила, мы же с тобой... свои люди, - сказал Мельник с
укором.
- Вчера я в этом убедилась.
И вдруг всколыхнулась память, всплыл голос: "Королева красоты дает
одновременный сеанс", - и снова кровь ударила ей в голову, опалило жаром,
она сунула деньги в сумку, застегнула ее, намотала ремень на руку и стала
бить его сумкой по голове, по лицу, крича несуразицу.
Коля выскочил из машины, рысцой мягко подбежал к Соне, схватил ее за