"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

подальше. Сегодня компаньоны его пойдут в сауну, а он пойдет к Ирме и
порадует ее Измайловом, она будет смеяться: "Где уж нам уж выйти замуж!" -
Жду твоих сообщений, Миша, к первому февраля.
Когда они вышли из цеха, Гриша Голубь, стоя возле своего "Москвича",
отвечал Васе на вопрос, что можно купить на сто тысяч, небрежно, со знанием
дела уточнял:
- С бассейном во дворе, выложен голубой импортной плиткой, но главное,
в нем волнообразователь из Штатов. А в самом доме - фонтан в гостиной.
- Фонта-ан? - переспросил Вася. - С водой?
- Разумеется. Не такой, конечно, как перед горисполкомом свищет.
- Знаю - "Слезы Каратаса".
- Да? Не слышал. Нет, не такой, гораздо миниатюрнее, и не по бедности,
а для соразмерности. И вокруг черные лебеди.
- Почему черные? Крашеные?
- Белые пошлость, именно, черные, это особый шик, большая редкость,
стоят они в три раза дороже.
Уже когда сели и тронулись, Григорий Карлович счел нужным дополнить:
- Вообще, Василий Иванович, сто тысяч - это бумага. Уважающий себя
человек денег не держит, он все переводит в золото, в бриллианты.
Нет, Вася не согласен, Васе надо обязательно подержать обычные деньги,
самые простые, каких куры не клюют и каких ему всю жизнь не хватало. Именно
бумажные ему нужны пятерки, десятки, полсотни, сотни, не золотые и не
серебряные - что на них купишь?
- Золото, Василий Иванович, это твердая валюта, - дополнил Мельник. -
Это уверенность в завтрашнем дне, которой нет на буржуазном Западе. - И все
дружно заржали. Кроме Васи. Он-то хорошо знает, что такое уверенность в
завтрашнем дне: дали тебе срок и будь уверен, что завтра он не кончится.
Ночью Вася Махнарылов долго не мог уснуть, чувствуя себя на вершине
кайфа - он стал начальником цеха, Роман Захарович приказ ему показал за
подписью Прыгунова, он приглашен в сауну Цыбульского, куда пускают только
одно руководство. Всю свою жизнь Вася был кем попало -
сбегай-принеси-отнеси, хватай больше, кидай дальше, кати круглое, тащи
плоское, то зэком, то разнорабочим, и наконец-то стал начальником. Да еще
Мельник жару поддал, сказал, будут девочки в сауне, как в лучших домах -
Рая, Тая и Мая, блондинка, брюнетка и шатенка, все честь по чести. Вася
вырос в собственных глазах и в глазах других. Сука буду, думал про себя
Вася, я их всех люблю и уважаю, падла, ради них я жизни своей,
мать-перемать, не пощажу, за то, что они оказали мне такое, пля, уважение.
Завтра Вася войдет в сауну простым смертным, а выйдет уже деловаром в
законе, оформленным должностным лицом.
Вася ворочался, вставал, воду пил, снова ложился, подбивал кулаком
подушку, и про сауну думал, и про цех думал, и про Тасю Пехоту, как он
подъедет к ней с первой получки, мужа у нее как раз отправили в ЛТП на
полгода, потом про Шевчика вспомнил, выразил ему недоверие, засыпать стал
уже, наверное, часа в три ночи, и тут ему, словно шилом в бок, из всех
вопросов вопрос: куда все-таки девать сто тысяч, деньги пойдут навалом, на
что их потратить, кто ему даст ответ?..

Глава четвертая
СПОР О ПЕРВОЙ В МИРЕ ПРОФЕССИИ