"Иван Щеголихин. Дефицит" - читать интересную книгу автора

сказать,- и сбежал. А ведь получал прилично, и квартира в центре. В сауну
ходил, со всем начальством в друзьях, и всем свинью подложил.
Марина на острой теме любила почесать язык, ей нравилась болтовня с
критикой, социальная своего рода щекотка, манера Малышеву не нравилась, он
отмалчивался, но иногда обрывал.
- Жена его еще перед гастролями ко мне заходила,- продолжала Марина.-
Беременность была двенадцать недель. Каково ей теперь рожать? От кого? Будет
ребенок предателя, отщепенца, кому он нужен?
- Матери нужен,- пробурчал Малышев, допил кофе, выключил магнитофон
(отъезжающие тоже, кстати, изучают язык), с раздражением отмечая
неважнецкое, если не сказать плохое, начало дня. В больницу поехал
взвинченный, но в отделение вошел собранным, уверенным в себе хирургом
Малышевым, каким его знали не только здесь, но и в городе, не только в
городе, но и в области. Впереди обход, назначения, процедуры, перевязки,
нормальный рабочий ритм. Однако после пятиминутки опять пошла чертовщина,
пригласила его к себе Кереева, главный врач, и попросила о серьезном, как
она подчеркнула, деле - составить на Данилову достойную характеристику.
Куда, зачем? Для приёма ее кандидатом в партию.
- Не дам я ей никакой характеристики!- сразу вскипел Малышев.
А вскипел он потому, что Кереева хлопочет за Данилову не в первый раз.
Малышев уже попадал впросак и повторять ошибок не хочет.
Два года назад в туберкулезном диспансере произошло чэпэ, случай из
ряда вон, вспоминать тяжко - давали эфирный наркоз, а операция с
термокаутером, с электроножом. Совершенно идиотская несогласованность между
хирургом и анестезиологом! Электронож, искра, взрыв эфира, у больной
оторвало легкие, остались трое сирот. Велось расследование, по городу
мусолили, расписывали случай всячески, хотя и расписывать дальше некуда.
Виновных как-то неопределенно наказали, хотя, по мнению Малышева, следовало
бы отдать под суд всех причастных. Нарочно не придумаешь такой халатности,
тут без языка, знаками можно договориться! Мало-помалу про чэпэ забыли в
быстротекущей жизни, полной всяких случайностей, да и полезно забывать
плохое, иначе от перегрузок на стенку полезешь. Потом Кереева попросила
Малышева принять в свое отделение анестезиолога Данилову Регину Петровну.
"Она с опытом, прошла специализацию в Ленинграде, у нее неплохая
характеристика и вообще приятная женщина",- по всем статьям хороша. Малышев
согласился, Данилову приняли, явилась она на работу в серьгах, в кольцах, и
Малышев сразу же ей заметил, что в его отделении цапки носить не принято.
Она послушалась, тут же сняла кольца и серьги, хотя видно было, что дама с
гонором. И на первом же собрании, а было она накануне Восьмого марта,
выступила и, не жалуясь, а вроде бы с юмором сказала, что она и в Москве
была, и в Ленинграде была, в таких-то и таких клиниках, и нигде там
смертность не увеличилась оттого, что врачи и сестры носят украшения, там
даже мужчины, между прочим, с кольцами, и только в нашем отделении
монастырь, женщина лишена своего личного счастья,- так и сказала. Выслушали
ее сочувственно, посмеялись. Малышев не стал возражать ради женского
праздника, пожелал всем хорошего отдыха, они отдохнули, и все как одна
явились на работу в серьгах и кольцах. Та же Кереева его похвалила, дескать,
проявил гибкость и пошел навстречу пожеланиям коллектива. А потом Борис
Зиновьев как-то при встрече сострил: "Покрываешь минеров-саперов, тылы
готовишь?" Оказалось, Данилова и давала тот эфирный наркоз, Кереева знала,