"Александр Щелоков. Героиновые пули " - читать интересную книгу автора

Было ясно - ни товарищами, ни господами старик называть их не хотел.
- Все, Иван Саввич, вы можете быть свободным. - Богданов бросил на
траву свой посох. - Мы уж тут разберемся сами.
- Не, Богданыч, - старик заупрямился, - ты меня ещё чуток потерпишь.
Есипов с поста не уйдет, пока хлебово не будет готово. Вы же наварите хрен
знает что, потом будете меня упрекать.
Богданов понял - придется подождать. Славой лучшего специалиста по ухе
Есипов дорожил не меньше, чем медалью "За отвагу", которую получил в сорок
четвертом году на фронте, и это следовало учитывать.
- Хорошо, тогда давайте пропустим по маленькой. Для адаптации...
- А что, - охотно согласился старик, - по-маленькой можно...
Дед Иван Саввич Есипов с давних фронтовых лет выдерживал тело в спирту
и был склонен к высокой философии. В восемьдесят, опрокинув заветную
четвертушку беленькой - теперь по его выслуге лет и личным потребностям для
среднего обалдения этой нормы хватало - дед ударялся в рассуждения "за
политику". Насчет человеческого предназначения и ценности у него
существовала своя теория. Он делил мужиков на две категории - на "мозги" и
"яйца". Сто раз слышал эту теорию Богданов, но Грибову она показалась в
новинку и потому его заинтересовала.
"Каждому человеку, - рассуждал дед Есипов, - от природы масла дано в
равной мере. А вот куды оно потекёт - это разложено надвое. У иных оно в
голове закрепляется - это "мозги". У других масло сливается вниз и
обращается в семенной фонд. Они и есть "яйца".
- А ты, дед, кто? - Грибов хитро улыбался.
- Я-то? - Дед себя ждать с ответом не заставил. - У меня внутрях спирт
давно все масло изъел. Даже не угадаешь, к какому концу отношусь.
- А как думаешь, кто я? - Теперь Грибов решил проверить, насколько дед
прав в своих теориях.
- Чо тут думать? Это сразу видно. Живешь ты телесным низом. Обуревает
тебя охота. Значит, куда ни кинь - "яйцо"...
Они выпили ещё по рюмочке и вскоре проводили деда Есипова, который снял
пробу с ухи и поднял вверх большой палец.
- Кто скажет - это не то, я с тем разуважаюсь. Можно и ещё что-то
вкусное скундёпать, но лучше этой ухи - хрен вам, господа хорошие. Не
бывает.
Дед постоял у котла, потом махнул рукой обреченно и засобирался.
- Подамся я, пока хаять не начали.
Когда старик удалился, хозяйство принял на себя Богданов. Он попробовал
ушицу, зажмурился, изображая крайнее удовольствие.
- Давай обедать.
Богданов снял с очага котел, принес его и поставил на металлическую
хромированную подставку.
- Прости, но предлагаю обед по-рыбацки. Без тарелок, с деревянными
ложками. И осилить придется весь котел. Ты не против?
- Я только за. - Грибов придвинулся к котлу, уселся поудобнее. Взял
большую деревянную ложку, расписанную под хохлому.
Несколько минут, то и дело крякая от удовольствия, они хлебали
ароматное, слегка попахивавшее дымком костра, варево. Когда чувство сосущего
голода было удовлетворено, завязался обычный для застолья разговор.
- Раз уж ты здесь, Владимир Семенович, - начал Богданов, - хочу с тобой