"Александр Щелоков. Героиновые пули " - читать интересную книгу автора

взрывному кипению ярости.
- Василек, Васенька, дровишки иссякли. Что делать-то, родненький?
Что делать было ясно, но отец все намеки пропускал мимо ушей. Потому
мать повторяла свое с регулярностью стука маятника.
- Василек, дровишки бы... - Тук. Тук. Тук. Васенька, я думала ты уже
собрался... - И вдруг, как сорвавшийся со стопора будильник: - Тр-р-р-р!
Васька, расшиби тебя колотун, кто жрать сейчас просить будет?! Оторвешь ты
жопу от стула, в конце-концов?!
И тогда отец заводился как застывший на морозе движок: сперва
тихо-тихо, потом резко брал обороты и пошло, пошло, понесло! Вылетал во
двор, топор взлетал над головой и затукало, застучало: тяп! тяп! И гора
чурбаков росла вокруг с ужасающей быстротой, но отца уже ничто остановить не
могло: его прорывало. Энергия так и перла наружу со стуком топора и
вдохновляющим "хаканьем" дровосека. И только наступавшая темень заставляла
отца отложить топор.
Точно таким же был Богданов-младший. По натуре - танк, - сгусток мощи,
стали и огневого напора, но тоже заводной.
- И все же не тяни.
- Не буду.
Уже забилась, застучала в висках напряженная сила уверенности -
знакомый с детства симптом рождавшегося стремления драться.
С ранних лет Андрюха Богданов драться не любил, старался избегать любых
схваток, но страха ни перед стычками ни в них он не испытывал. Однажды, ещё
ни разу не испытав себя в кулачном противостоянии, по дороге из школы он
попал под руку Коляну Грымзе - тупоголовому деревенскому ублюдку с
некомплектом шариков в кудлатой башке. Школы Грымза так и не окончил, хотя
шесть лет провел в трех классах - первом, втором и третьем. Все остальное
время после школы Грымза, как говорили в деревне, занимался "садоводством" -
околачивал груши. И терроризировал всех, на кого падал взгляд.
По характеру Грымза был бродячим псом - злым и мстительным. Он мог
неожиданно броситься на первого встречного пацана и ни с того ни с сего
вломить ему плюху, после которой трудно бывало прийти в себя. Ударив, он от
переполнявшего его восторга реготал по-ослиному - громко и противно.
Андрюха в тот раз заметил Грымзу с опозданием и не смог свернуть в
сторону. Пришлось идти навстречу.
Грымза такой шанс упустить не мог. Он коротким тычком ударил Богданова
поддых.
Андрюха не ощутил боли. Он инстинктивно отпрянул, и кулак Грымзы лишь
обозначил тычок. Но злость у Андрея вспыхнула с неожиданной силой. Лицо
оплеснуло внутренним жаром. В висках застучало, забилось незнакомое ранее
ощущение...
У ног Андрюхи лежал силикатный кирпич. Миг, и он оказался в руке.
Грымза стоял, ощерив желтые прокуренные махоркой зубы, и по-ишачьи
реготал. Он ничего не понял, когда кирпич влип прямо в его узкий прыщавый
лоб.
- Гы-ы... и-и...
Ишачье ржание оборвалось на тонкой скулящей ноте. Грымза плашмя, не
сгибаясь, как подрубленный кол рухнул на спину и задергал ногами. К счастью,
не обремененный излишним весом мозгов, которые способны сотрясаться, он тут
же открыл глаза.