"Александр Щелоков. Предают только свои" - читать интересную книгу автора

- Сэр! - взмолился Мейхъю. - Мистер Диллер спустит с меня три шкуры. Он
убежден, что вы должны взять чек.
- Извините, - развел руками Андрей. - Я уважаю убеждения мистера
Диллера, но имею свои. Это вам, подданным его величества, приходится делать
то, что пожелал король.
Мейхью ничем не выдал своей ярости. Только поклонился Андрею.
- Хорошо, сэр. Мы найдем вас, когда понадобится.
- Лучше бы этого не случилось.
- Идемте, Янгблад, - обратился Мейхью к спутнику с ушами-варениками.
Они удалились, тяжело ступая по сухому сыпучему песку, унося с собой
тяжелый портфель.

2

Пошел уже третий год, как Андрей поселился в доме на Оушн-роуд - в
тихом загородном квартале. Его особняк - обширное двухэтажное здание - был
построен лет десять назад, но выглядел весьма современно. Архитектор,
готовивший проект, сумел заглянуть в будущее и выжал немало пользы из стекла
и бетона. Чуть скошенные книзу стены придавали дому вид усеченной
пирамидальной призмы, стоявшей на меньшей грани. Это делало особняк
по-своему красивым и запоминающимся. Широкие скаты крыши, выступавшие далеко
за стены, затеняли окна от полуденных лучей и помогали сохранять прохладу в
самый жаркий период года. В то же время огромные проемы окон пропускали
внутрь комнат массу света, создавая прекрасные условия для работы.
Рядом с коттеджем находилась теннисная площадка, за ней раскинулся
буйно разросшийся сад. С одного взгляда можно было понять, что в особняке
живет человек обеспеченный и преуспевающий. Этот дом для Андрея стал
своеобразной визитной карточкой, рассчитанной на то, чтобы вызвать доверие
окружающих: на Оушн-роуд селились только люди имущие, состоятельные.
Художник Чарльз Стоун, англичанин с паспортом Южно-Африканской
Республики, жил одиноко, много ездил и еще больше работал.
Третье лето, встреченное Андреем на Оушн-роуд, стало фактически первым,
которое он сумел разглядеть во всей красе не как турист, случайно занесенный
в этот экзотический край, а спокойно, словно крестьянин, наблюдающий природу
один на один с близкого расстояния.
Богатство красок, щедрость земли и беспокойная даль океана - все это
дарило Андрею массу впечатлений, от которых он отвык за годы, проведенные в
каменных мешках индустриальных, прокопченных дымом и пропахших химикалиями
городов. И он жил, преисполненный жаждой творчества. Этюды рождались под его
кистью один за другом. Он не просто работал. Он тяжело и упорно вкалывал.
Исследователи живописи, которым, возможно, еще придется описывать творчество
Чарльза Стоуна, неизбежно придут к выводу, что именно в тот год художник
написал наибольшее число своих лучших картин. Именно эти полотна украшают
частные собрания семейств Диллера, Хупера, Корды. Кое-что из его работ
попало в музеи Америки и Европы.
Андрей заканчивал писать "Прерию", когда в его мастерскую прикатили
Мейхью и Янгблад.
Мейхью был человеком дела, и его вовсе не волновало то, что он попал в
студию художника и что ему предоставилась возможность изнутри взглянуть на
святилище творчества. Он только из вежливости не отказался от виски,