"Александр Щелоков. Золотой выстрел" - читать интересную книгу автора

Любой бунт для начальства, уверенного в обязанности всех остальных его
любить и ему подчиняться, кажется невозможным, невероятным. Потому, когда он
происходит, это вызывает мгновенный шок.
Капитан Мисюра вошел в канцелярию батальона, не отдавая чести, не делая
доклада о прибытии. Приблизился к майору Телипаю, который сидел, обложившись
бумагами. Вынул из кармана орден Мужества, которым его отметили за Чечню.
Швырнул железку на стол. Она глухо звякнула.
- Забери, - сказал Мисюра скорее устало, нежели гневно. - Погоны я
срежу дома и тоже отдам тебе...
- Ты... Вы... - Телипай растерялся, не знал что и сказать, как себя
вести. - Вы что, капитан? Перепили?
Между прочим, у нас если начальство неожиданно слышит правду, то сразу
предполагает, что человек мог сказать ее только по пьянке.
- Ага, перепил. - Мисюра не стал возражать. - А теперь, майор, вы все
оставайтесь, а я пойду к ейтой матери! Только учтите, за вами должок - моя
зарплата за два прошлых месяца.
Телипай вскочил. Одернул тужурку. Рявкнул командным визгливым голосом:
- Капитан! Прекратить! Вы кадровый офицер и обязаны исполнять...
- А пошел ты! Никому я уже ничем не обязан. Особенно нынешней власти...
- Погоди, - голос майора Телипая вдруг сделался слабым, усталым,
агрессивность уступила место человеческому участию, похожему на то, с каким
читал проповеди солдатам отец Парамон. - Можно подумать, что ты во всем
одобряешь поступок Баглая. Поступок, который противоречит христианской
морали и офицерской чести.
Мисюра поморщился.
- Оставим христианскую мораль, ладно? Не надо обращать меня в веру даже
таким способом. Что касается офицерской чести, то в делах, которые касались
любви, ее не хватало многим. Даже офицерам дворянам, которые и пулю из-за
баб пускали себе в лоб и дрались из-за них на дуэлях. Всякое бывало. Куда
больше не хватает офицерской чести тем, кто стреляется от безысходности и
безденежья. Говорят в прошлом году в вооруженных силах покончили с собой
пятьсот офицеров. Вот это - настоящий позор. В пистолете семь патронов. Если
один в себя за то что не получил зарплаты и не имеешь квартиры, шесть
остаются неиспользованными. Полтысячи офицеров оставили таким образом после
себя три тысячи пуль. А они могли серьезно изменить ситуацию. Лично я бы
использовал все...
- Как вас понять? - Телипай ненавязчиво вынуждал Мисюру открыть все
карты сразу - так проще было бы выяснить, какими козырями тот располагает.
- Очень просто. Ты хоть раз за годы службы российской демократии
задумывался над тем, сколько лет российский офицер живет нормальной
человеческой жизнью? Так вот скажу, всего семь лет. Шесть из них пацаненком
на иждивении папы с мамой, до того как поступит в школу и затем один год
после увольнения в запас, когда ему выдадут выходное пособие. И ты хочешь,
чтобы я защищал тех, кто мне создал такую жизнь? Нет, дорогой замповос,
офицер в троллейбусе уже поглядывает на часы.
Телипай шевельнул кончиком носа, будто пытался уловить незнакомый
запах.
- Что-то не понял.
- Поймешь.
Мисюра круто повернулся - через левое плечо, как винт, который сам себя