"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

- Ее тетя Витя (это была мамина приятельница, акушерка) в капустке
нашла! - улыбаясь, сказала мне тетка.

Но я смутила ее вопросом:

- Какая же теперь капустка? Ведь снег и ничего нет (было 10 января)!

Тетка быстро нашлась:

- Я спутала - под елочкой! Это мы Женю в капустке нашли.

- А какая сестричка? Какая? - приставала я к няне, подпрыгивая рядом с
ней по звеневшему от мороза тротуару, чтобы поспеть за ее торопливыми
шагами.

- Какая, какая! Зелененькая! - смеясь, пошутила няня. - Вот сама
увидишь!

Меня так заняло, что у меня зелененькая сестрица, - я вспомнила
сказочных существ Андерсена, - что я ни о чем другом и думать не могла.
Влетела в комнату, где Витя сказала мне: "Тише, осторожно! Вот, посмотри на
свою новую сестричку!" - и показала мне какой-то сверток в ногах маминой
постели. Я заглянула и разочарованно возопила: "Да она красненькая! А я
думала - зелененькая!" Так нелюбезно встретила я новую сестричку, и мне это
поставили в вину...

Я помню, как я тогда с бессознательной радостью вернулась домой к маме,
к прежнему, к прежней и по-детски дорогой мне жизни. Я и не знала, что эта
ночь отделила пропастью мое детство от всей остальной жизни. Сестричка
оказалась не красненькой и не зелененькой, а беленькой, очень хорошенькой
девочкой. Родилась она семи месяцев, и ее держали в ватке и самоотверженно
выхаживали и мать, и няня. Из нее вышла прекрасная женщина и талантливая
артистка, и посейчас нас связывают тесные, дружеские отношения: но должна
сказать, что благодаря ей жизнь дала мне первые уроки страдания.

До ее появления мое маленькое "я" невольно казалось мне центром мира.
Казалось, что мама, и няня, и наша тесная квартирка - все это создано
исключительно для меня. Конечно, я этого не думала словами, но таково было
мое мироощущение. Мама вообще была "всем". Жизни вне ее я себе не
представляла. Я также инстинктивно требовала ее присутствия и любви, как
воздуха, еды и сна. И той любви и ласки, которую мне мама давала, мне было
достаточно, потому что иной я и не знала. Однако мама хотя и любила меня,
конечно, но, в то время, как я родилась, слишком еще была полна своей личной
драмой с отцом, своей молодой жизнью, так что я занимала в ее душе
второстепенное место. А сестра - может быть, "благодаря" своей
болезненности, тревоге за ее жизнь - заняла сразу первенствующее место в
мамином сердце. Мама полюбила ее страстно, буквально не могла надышаться на
нее; и вот чутким детским сердцем я поняла, какая может быть настоящая
мамина любовь, и поняла, что у меня этой любви нет, что мне надо