"Татьяна Щепкина-Куперник. Поздние воспоминания " - читать интересную книгу автора

что ему не странно было подносить их). Этот букет нашел отклик... Несколько
лет спустя он сделал на подаренной мне книжке шутливую надпись: "Тюльпану
души моей и гиацинту моего сердца", - и, верно, когда писал это, вспоминал
тот весенний день и нашу веселую компанию. На вокзале было много провожавших
нашего милого "Авелана", в том числе Яворская. Она тоже на другой день
уезжала за границу.

Я грустно сказала: "А я, как в старом анекдоте: "Все разъехались, одна
я не разъехалась..." - "А почему бы вам не поехать за границу? - спросил
меня "дедушка" Саблин, редактор "Русских ведомостей". - Поезжайте вот с
Лидией Борисовной, вдвоем приятней!" - "Легко сказать!.. Во-первых, денег на
это нет..." - "А на что же авансы? - перебил меня Саблин. - Вы свободны,
редакция даст вам аванс, а вы нам напишете несколько фельетонов - и все
будет отлично". Нужно ли говорить, с каким энтузиазмом я приняла это
предложение, и на другой день мы уже выехали через Вену в Италию.

Первого путешествия за границу нельзя забыть, но рассказывать о нем
очень трудно. Италия, античные развалины Рима, роскошные памятники
Флоренции, сказочная красота Капри и поэзия Венеции - все это захватило и
увлекло. А впереди - Париж. Он и пугал и манил. Столько о нем слышала,
читала.

Попав в него, я жила в каком-то вихре: музеи, картины, собор Парижской
Богоматери, лекции в Сорбонне, театры... Впечатлений своих от посещений
Лувра, от Венеры Милосской, от Джиоконды - не стану описывать: об этом надо
было бы писать целую книгу, да это давно сделано многими лучше меня. Скажу
только, что в смысле искусства и истории мне открывался новый мир: так
странно было своими глазами видеть все то, что раньше учила, о чем читала и
мечтала. Это приобщение к мировой культуре очень много дало мне.

Одним из первых домов, куда я попала в Париже, был дом знаменитой
певицы Фелии Литвин. Я с ней познакомилась еще в России, куда она приезжала
петь. Это была колоссальных размеров женщина, с головкой херувима, сложением
статуи Баварии и чудным голосом. Она замечательно пела вагнеровский
репертуар, "Валькирию", но именно пела, а не играла, - играть мешали ее
полнота и громоздкость. Любопытна ее история: в юности (я видела ее портреты
работы Лемана) это была тоненькая, как тростинка, девушка, настоящая
Маргарита, но с годами она начала полнеть катастрофически, и вот она
встретилась с неким доктором, который обещал вылечить ее от этой
неестественной полноты, но взамен потребовал, чтобы она стала его женой. Он
был француз, интересный человек, с репутацией прекрасного доктора, и она
решилась выйти за него. Каково же было ее изумление и отчаяние, когда она
убедилась, что после брака он, пользуясь теми правами, которые французский
брак давал мужу над женой, прежде всего потребовал, чтобы она бросила сцену,
а затем - чтобы она прекратила все сношения с прежними друзьями и, в
частности, с сестрой Селиной. Селина была лет на шестнадцать старше ее и
заменила ей рано умершую мать: воспитала ее, сделала из нее артистку,
дрожала за ее первые шаги, радовалась ее первым успехам; когда она узнала,
что сестра выходит замуж, не только не воспротивилась этому, но радовалась
ее счастью и осталась одна, мечтая, что Фелия, счастливая, радостная, будет