"Татьяна Щепкина-Куперник. Поздние воспоминания " - читать интересную книгу автора

Ездить приходилось мне так часто из-за постановок моих пьес, которые
шли и в Москве, и в Петербурге. Работала я очень много: сотрудничала в
"Русских ведомостях" и других журналах и газетах, издавала свои книги, а
главное, писала и переводила в стихах для театра. Получалась странная
двойная жизнь.

В Москве все было так непохоже на Петербург: и обстановка, и люди, и
отношения, и часто мне казалось, что и я совсем другая в Москве, чем в
Петербурге.

Москва...

"Москва!.. - писала я о Москве того времени в книге "Дни моей жизни". -
Пестрая, красочная, пряничная Москва - такая, как ее потом Кандинский
увидел: залитая солнцем закатным - никогда так не хороша, как в закатный
час; с церквами красными, зелеными, розовыми; с синезвездными куполами и
золотыми маковками; с розовым Страстным монастырем напротив насупившегося
Пушкина, с Новодевичьим, где каждую минуту отбивают часы и падают минуты с
высокой башни на тихое кладбище, падают с хрустальным звоном, как жемчужины
на дно хрустальной чаши.

Москва с Замоскворечьем, где тяжелые ворота на засов заперты, а в домах
от лампадок - чад, от перин - теснота, и после десяти часов все спят, только
цепные собаки лают; с Хитровым рынком, где ужас и нищета в сердце города
гнездятся, и от голода дрогнут, и пьют, и грабят, и режут... С великолепными
дворцами - то Альгамбра, то готика - где-нибудь на Воздвиженке; с
особнячками в тихих переулках, в садах утонувших; с Татьяниным днем
безумным, когда все улицы "Гаудеамус" поют... С революционным подпольем на
Пресне, - с Ляпинкой и Гиршами, где студенты живут - молодые, пылкие,
полуголодные - и готовят революцию...

Москва прежняя - Москва Пушкина, Островского, Льва Толстого - прежняя,
пестрая, своеобразная - и невозвратно ушедшая".

Петербург...

Петербург! Стройность, строгость, четкость. Широкие, прямые улицы.
Камень, гранит и чугун. Просторные площади, бесконечные каналы. Близость
моря и присутствие величественной реки... Чуждая, странная красота: в зимние
дни - в полдень мрак, и зажжены огни... Летом - в два часа ночи ярко сияет
солнце. Сначала пугало и пронизывало жутью... Потом начала эта красота
овладевать. Невский, связанный с Гоголем романтический Невский, по которому
в зеленые сумерки развешивались цепи огней... Необъятная Дворцовая площадь,
среди которой возвышается Александровская колонна с ангелом и которая
кажется такой пустынной и жуткой, когда падает густой сеткой снег... Эрмитаж
с зябнувшими на морозе гигантами-кариатидами и несравненная Зимняя Канавка,
в арке которой открывается, как в рамке, Нева... И арки "Новой Голландии",
ее гармоничные, как музыка, линии, ее типичный для Петербурга цвет -
коричневато-красный, такой теплый в серых сумерках, с серыми колоннами,