"Джорджо Щербаненко. Венера без лицензии ("Дука Ламберти" #1) " - читать интересную книгу автора

для него, да и вся вилла была явно не по размеру этому великану, Дука даже
подумал, что "вилла" - чересчур громкое название для этого игрушечного
домика.
- Мой сын Давид. Доктор Дука Ламберти.

2

Все произошло очень быстро. Маленького императора в узких брючках вновь
одолела усталость, он произнес несколько реплик, словно актер, нехотя
играющий роль: к сожалению, он не может остаться, сын покажет доктору виллу.
Потом повернулся к юноше и бросил, избегая смотреть ему в глаза:
- Пока! - Он протянул руку гостю, - Если я понадоблюсь, у вас есть мои
телефоны, но, боюсь, какое-то время мне будет трудно дозвониться. - Видимо,
это была вежливая формула, которой он давал понять, чтоб его не
беспокоили. - Большое вам спасибо, доктор Ламберти.
Лишь перед тем как раствориться в темноте сада, он позволил себе на миг
взглянуть в лицо юному гиганту, и в этом взгляде было всего на выбор, как в
супермаркете, - и сочувствие, и ненависть, и насмешка, и презрение, и
болезненная отцовская привязанность.
Сперва послышался скрип шагов по гравию, на миг все стихло, затем
приглушенно заурчал мотор, прошелестели покрышки - и все.
Они немного постояли молча, не глядя друг на друга. За все это время
Давид Аузери раза два пошатнулся, но даже с каким-то изяществом: и не
скажешь, что пьян, по лицу, во всяком случае, ничего не заметно. Какое у
него выражение лица? Он подумал и решил, что выражение все-таки есть, - как
у студента на экзамене, когда он не может ответить на заданный вопрос:
тревога, робость, тщетно скрываемые за внешней развязностью.
Черты лица нежные, точно у пажа, но и мужественные; алкоголизм еще не
тронул этой юности. Темно-золотистые волосы аккуратно расчесаны на косой
пробор; на щеках едва наметилась щетина; рукава белоснежной рубашки закатаны
по локоть и обнажают непомерно длинные ручищи, покрытые светлым пушком;
черные полотняные брюки, ботинки, тоже матово-черные, - словом, типичный
миланец с налетом английского аристократизма, словно бы город святого
Амвросия является если не фактически, то по меньшей мере духовно, частью
Британского содружества.
- Присядем, - сказал он Давиду.
Тот, пошатнувшись напоследок, вновь погрузился в кресло.
Голос Дуки звучал сурово, поскольку, несмотря на три года тюрьмы, у
него еще осталось сердце - не сердечная мышца, а то самое сердце, каким его
рисуют на открытках, по сию пору очень популярных и быстро раскупающихся. За
суровым тоном человек часто прячет сочувствие, мягкосердечие. Душевная боль
временами может произвести впечатление даже на врача, а этого мальчика
терзает именно такая боль.
- На вилле есть еще кто-нибудь?
Первый вопрос экзаменатора был нетрудным, но даже обычный разговор с
незнакомцем, видимо, нелегкое испытание для парня.
- На этой вилле, если ее можно так называть, хотя лучше было сказать "в
этом доме", есть горничная и ее муж, садовник, а еще слуга и кухарка, она
готовит обед, правда, папа говорит, что до настоящей кухарки ей далеко, но
по нынешним временам приходится довольствоваться и этим...