"Джорджо Щербаненко. Предатели по призванию ("Дука Ламберти" #2) " - читать интересную книгу авторана, мол, получи по счету, остальное тебе на чай, не отказался бы, а? Наконец
Сильвано его уволок, да так культурно, я сразу заметила, с первого вечера, что он из благородной семьи, хоть и не признается, в общем, остановились мы на улице Монтенаполеоне, и тут мой номера стал откалывать: как пошел тарахтеть - тра-та-та-та-та-та-та, будто из пулемета строчит, одна женщина на той стороне улицы аж взвизгнула да как припустит, а он ей вдогонку ржет, будто жеребец. Сильвано еле-еле затолкал его в машину, и мы поехали, но в Корсико он опять захотел остановиться и выпить, и тогда Сильвано мне говорит: пускай, ты, мол, ему даже подливай, может, успокоится, одним словом, он набрался, бряк ко мне на колени и захрапел. Так мы и приехали в Ка'Тарино, Сильвано втащил его в дом, а я ждала в машине, потом он снова сел за руль, мы немного отъехали и занялись любовью, так было хорошо, никогда не забуду, даже лучше, чем в первый раз, я теперь взаправду считаю, что только с ним у меня в первый раз все и было. Он потрогал ей лоб. - Я потушу свет и открою окно, а то здесь душно. - И правда, с открытым окном лучше: все видно, деревья, фонари горят... Налейте-ка мне еще виски, а? - Погодите, схожу за другой бутылкой. Он вышел в коридор, озаренный только слабой полоской света из кухни; ничего себе, полбутылки уговорила, и хоть бы хны, ей бы теперь поспать, впрочем, она, наверное, привыкла. В кухне неисправимый графоман Маскаранти, за неимением протокола, решал кроссворд. Дука достал из шкафчика бутылку виски. - Спросите у Морини, возле дома никто не ошивается? помех, развернул антенну. - Алло, алло, как слышите, прием! - Как из задницы, - откликнулся Морини. - Тогда порядок. Ты случаем никого там вокруг не приметил? Доктор Ламберти говорит, что кто-нибудь может стоять на стреме. - Никого нет. - Ладно, отбой. - Маскаранти повернулся к Дуке. - Говорит - никого. Ламберти откупорил бутылку, вернулся в кабинет и в темноте нашарил стакан. - Поглядите, как красиво фонари светят сквозь листья, - сказала она. Это он уже слышал; стало быть, у нее поэтическая натура, у этой потаскухи. Он снова щедрой рукой налил виски в стакан. Жаль, что она окончила свою исповедь, а наводящих вопросов задавать нельзя, это вызовет подозрения. - Пейте, но старайтесь не шевелиться, я вам помогу. Теперь глаза привыкли к темноте, и в струящемся через окно свете фонарей он разглядел выражение ее лица: она была явно пьяна, но пила с прежней жадностью - от наркоза появляется сухость во рту. - Дайте закурить - если б вы знали, как приятно дымить лежа. В который раз он прикурил для нее сигарету. Жаль все-таки, что она больше ничего не рассказывает ни о себе, ни о Сильвано, ни о мяснике. В полутьме он не сводил взгляда с огонька сигареты. - А что, я и впрямь после этой вашей операции снова девушкой стала? - Да. |
|
|