"Сергей Щербаков. Неотмазанные - Они умирали первыми " - читать интересную книгу автора

Затянувшись сигаретой, он вновь окунулся в прошлое.
- Милый мой, Гаврошик. Сокровище мое, - шептал он, теребя и покусывая
мочку уха, купаясь лицом в завораживающем аромате темных волос.
- Нет, это ты мое сокровище, - слышался в ответ ее тихий шепот.
Он ласкал ее спину, шею, бедра. Нежно щекотил усами и кончиком языка
шею, возбужденные упругие соски, живот. Щеки ее зарделись, она пылала жаром,
горячими губами в полумраке жадно ловила его губы. Его ладонь, задержавшись
на одном из холмиков шелковистой груди, изменив траекторию, продолжила свой
путь, спускаясь все ниже и ниже к заветному треугольнику. Дрожь волнами
пробегала по ее телу. Вдруг она вся затрепетала, выгнулась и стремительным
рывком оседлала его, стискивая в своих объятиях...
Сбросив с себя одеяло, они утомленные лежали, обнажив разгоряченные
тела. Потом она, притихла у него на плече, пальцами перебирая на груди
жесткие завитки волос, поблескивая в темноте счастливыми глазами.
- Ты ничего не хочешь мне сказать.
- Что, мой Козерожек? Что, Шелковистая, - спросил он, ласково чмокая ее
в макушку.
- Расскажи, как ты меня любишь...
Неожиданно "Урал" подбросило на ухабе так, что всем пришлось судорожно
вцепиться руками в пыльные обшарпанные борта. Раздался несусветный мат,
костерили на все лады нерадивого водилу, Витьку Мухомора.
Тут Александр поймал на себе насмешливый взгляд "Пиночета", прапорщика
Курочкина, который сидел напротив и, улыбаясь во всю ширь скуластого
монгольского лица, смотрел на него своими васильковыми, невинными глазами, в
которых играли бесенята. По всему его сияющему виду было понятно, что он в
курсе того, где только что побывал и чем занимался их командир.
Вишняков нахмурился и, отвернувшись, стал смотреть на мелькающие
пожелтевшие посадки. Теплый ветер обдувал лицо, бабье лето было в разгаре.
Вспомнилось, как он прибыл в Тоцкое за своей командой. Первое, что ему
захотелось, когда представили подопечных, сломя голову, бежать подальше и
без оглядки от этих "сорви-голов". Контингент подобрался отнюдь не сахар. О
дисциплине никакой не могло идти и речи, кругом царила махровая анархия.
Матерые мужики, сплошная крутизна, прошедшие огонь и воды, а может быть и
что-нибудь похлеще. И ему пришлось собрать всю свою волю и терпение в кулак,
чтобы навести порядок вверенной ему команде. Кое- кому, кто долго не
понимал, даже начистить "пачку".
Позже он понял, что так и должно быть. Воевать должны настоящие вояки,
настоящие мужики, у которых за плечами боевой опыт, опыт Афгана, Карабаха,
Чечни. А не желторотые, с полными штанами, сопливые пацаны, которых сдернули
только что со школьной скамьи. На стрельбище дали пару раз пальнуть, да
гранату бросить из окопа под присмотром инструктора, потом сюда - в кровавую
бессмысленную мясорубку.
Некоторые, из подписавших контракт, хотели заработать, другие тосковали
по боевому прошлому и отправились за очередной порцией адреналина, которого
здесь на всех хватало в избытке. Прошлое словно сучковатый клин настолько
крепко засело в их мозгах, что это стало как бы главным и самым ценным, что
было в их жизни. Другой они не представляли. В миру гибли, спивались,
вешались, тоскуя по боевому братству, когда один за всех и все за одного.
Рядом с Александром с хмурым лицом сидел, сгорбившись как древний
старик, опираясь на ПКМ со сложенными сошками, Серега Поляков. Видок у него