"Сергей Щербаков. Неотмазанные - Они умирали первыми " - читать интересную книгу автора

девушкой, вместе на "горе" фонариками светили, если прозвучавшая песня
нравилась. Влюбился без памяти. Женился. Теперь локти кусает. Любимая
оказалась распоследней шлюхой, каких свет не видывал. Ее, говорит, в Самаре
каждая шавка знала. Одним словом, гулянками, пьянками и прочими фортелями
довела парня до "края", руки уж собрался на себя наложить от страшного
позора и загубленной любви. Мать и друзья советовали сменить обстановку,
уехать куда-нибудь на время, пока не уляжется нервный срыв, и не зарубцуется
душевная рана. А тут, на тебе, набор контрактников в Чечню...
Зажмурившись от лучей солнца, мелькавших словно вспышки стробоскопа в
просветах между деревьями, ослепленный Вишняков опустил голову и уставился в
пол кузова. Он никогда не садился в кабину, где висело неподвижное пыльное
облако, хоть топор вешай, а предпочитал трястись со всеми в кузове. Так как
задыхался, будто астматик, будто повешенный, будто рыба на берегу. Да и в
железной коробке он чувствовал себя неуютно как в мышеловке. Поэтому всегда
уступал свое место рядом с Витькой Мухомором кому-нибудь из подчиненных.
Витек - тертый калач. Афган прошел: "наливники" гонял до Герата. Дважды
горел, левая сторона лица обезображена. На перевале Саланг зимой в туннеле,
забитом военной техникой, чуть богу душу не отдал. Еще б немного -
задохнулся. Неряха страшный, вечно чумазый как трубочист; но машину, надо
отдать ему должное, держит в идеальном состоянии. Лихачит, конечно, этого не
отнимешь, характер такой, неукротимый как у мустанга. Какой русский не любит
быстрой езды?
Частенько приходится "контачить" с аборигенами. Как-то в разговоре один
из местных "чехов" обозвал Вишнякова жестоким ястребом. Как он тогда
взвился. Да, они ястребы. Безжалостные ястребы. И будут ими, пока всякая
мразь убивает, калечит и глумится над русским населением. Издевается над
немощными стариками, насилует беззащитных женщин, детей лишает детства,
превращая в бездомных сирот. Они ястребы для всякой сволочи, которая за все
ответит: за кровь, за слезы, за рабство. Пощады от них не жди. Они -
ястребы.
Впереди с бойцами на броне пылили "бэтээры", лихо виляя, словно болиды
"Формулы-1" на гоночной трассе, объезжая колдобины и ямы. "Урал" трясло и
подбрасывало на разбитом, испещренном рытвинами словно оспой, асфальте. У
сидящих напротив бойцов белесые соляные разводы под мышками. От едкого пота
пощипывает глаза. Вишняков лизнул языком блестящую на солнце тыльную сторону
ладони. Привкус соли.
- Эх, искупнуться бы, мужики!
Пуля, пробив пластину бронежилета и зацепив позвоночник, прожгла правое
легкое и засела в ребрах. Александра от удара развернуло, и он, потеряв
сознание как мешок, шмякнулся на дно кузова рядом с запасным скатом, в
который они упирались пыльными "берцами".
Он не слышал ни взрыва фугаса перед автомобилем, ни бешенной автоматной
трескотни, ни криков, ни стонов своих товарищей. Сверху всей тяжестью на
него навалился с раздробленным черепом, дергающийся в конвульсиях, Поляков с
широко открытым в агонии синим ртом...

Глава двенадцатая

Ноябрь. Последние дни командировки. Военная колонна змейкой медленно
ползла по вьющейся дороге. Необходимо было успеть до темноты добраться до