"Виталий Щигельский. Питерский смог (рассказы) " - читать интересную книгу автора

Виталий Щигельский


ПИТЕРСКИЙ СМОГ

Рассказы


О чем пишут герои

Этим летом один день был похож на другой. С тех пор как при подготовке
к седьмому по счету пивному фестивалю из ультразвуковых пушек расстреляли
свинцовые питерские облака, они больше не появлялись на небосклоне,
растворившись в придавленных подгнивающими фундаментами болотах. Тогда же
набирающая политический вес и экономическую мощь узбекская диаспора,
договорившись с кем нужно, контрабандой провезла в северную столицу горячее
и липкое, как чурек, солнце, неспособное заходить за горизонт в силу своей
плоской чурекообразной формы. В результате - температуры человеческих тел и
окружающего их воздуха стали примерно одинаковыми.
А если добавить к жаре неблагоприятные условия, в которых я жил и
работал, точнее, вынужден был жить и работать, то становилось ясно, что
совсем скоро я сойду с ума.
Я просыпался в шесть утра мокрый от пота и уставший, с пугающей мыслью
о том, что Питер и вовсе скоро перенесут в пустыню (там дешевле аренда
земли), и что лето теперь никогда не кончится. С великим усилием я подымал
себя с кровати, выглядывал в окно и плевался: раскаленное солнце - на том же
месте. Выпивал стакан теплой воды из-под крана, потом бессмысленно стоял под
теплым душем. Вода комнатной температуры, комнатная температура тридцать
градусов по Цельсию. Оставшаяся разница шесть и шесть десятых - дельта между
всем вокруг и моим телом. Когда она исчезнет, все мы станем одним и тем же.
Некоторые эзотерики, возможно, назовут это возвращением.
Усталым и мокрым я выхожу из дома. Усталым и мокрым возвращаюсь домой.
Без аппетита жую бумажные пельмени. Пью что-то автоматически, без разницы -
пиво, чай или воду. У них пропал вкус. Они не воздействуют на нервную
систему. Она отказала первой.
Мчусь в душном метро, рассматривая блестящую потом плешь стоящего
впереди человека. Еду в машине, точнее, стою в пробке на солнцепеке,
попердывая высокооктановым топливом. Смотрю вперед, чтобы не въехать
кому-нибудь в "жопу", поглядываю назад, чтобы кто-нибудь не въехал в "жопу"
мне, и одуреваю от жары, цивилизации и комфорта.
На работе восемь часов прибиваю к фанере велюр или кожу скобами из
пневмопистолета. Компрессор нагнетает обороты и греется, тело двигается
туда-сюда без остановки и греется. Все вокруг перегрето, кажется, до
предела. Это "малый бизнес", мой друг. На выходе получается диван, кресло
или мягкий уголок. Ими до предела забиты все магазины мягкой и иной мебели.
За день забиваю двадцать шесть тысяч скоб и в табеле называюсь
обивщиком мягкой мебели, или по-старому - скобарем. Если я скажу, что мечтал
здесь работать с самого детства, кто мне поверит? Поэтому я не буду делать
подобных заявлений. Я лучше пойду пообедаю. Пообедать без аппетита все же
лучше, чем заниматься самоопределением. Чем себя меньше, тем меньше мучит