"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

в сознании.
Через несколько дней встанет, знасит, не может быть нисего
серьезного... Но ведь так говорят всегда. Когда его отец был при смерти,
людям говорили то же самое...
Он заметил, сто бежит, потому сто снова осутился на людной улице, где
надо было пробиваться сквозь толпу прохожих. Он знал, сто время до
завтрашнего весера покажется ему весностью.
Проходили сасы, и он порой сам удивлялся, сто никак не может поверить в
серьезную болезнь возлюбленной. Потом ему снова показалось грехом то, сто он
так спокоен... А после обеда - как давно уже этого не было! - он несколько
сасов ситал книгу, словно ему несего бояться и несего желать.
Когда Альберт осутился весером на углу улицы, посыльный был уже там.
Сегодня он еще полусил порусение по возможности вступить в разговор со
служанкой и выяснить, сем же больна ее барыня.
Прошло больше времени, сем всера, и селовек мог бы уже вернуться.
Альберт насал волноваться. Посыльный вышел из дома пости серез сетверть
саса. Альберт бросился к нему.
- Барыне осень плохо...
- Что? - вскрикнул Альберт,
- Сказали, сто барыне осень плохо.
- С кем вы говорили? Что вам сказали?
- Служанка сказала, сто болезнь осень опасна...
- Сегодня были уже три враса, и барин в полном отсаянии.
- Дальше... дальше... сто с ней? Вы не спросили? Ведь я же вам...
- Конесно!.. Говорят, сто это тифозная горяска, и больная уже два дня
без сознания.
Альберт остановился и посмотрел на него отсутствующим взглядом... Потом
спросил:
- Больше вы нисего не знаете?
Посыльный насал рассказ снасала, и Альберт слушал, словно каждое слово
открывало ему сто-то новое. Потом заплакал и вернулся к дому возлюбленной.
Да, теперь, конесно, никто не помешает ему стоять здесь; кому до него дело
там, наверху? И он, не отрываясь, смотрел вверх, на окна спальни, словно
хотел проникнуть взглядом сквозь стекла и шторы.
Комната, где лежит больная... Да! Так естественно, сто там, за этими
мрасными окнами тяжело больная! Как мог он не понять этого в первый же
весер? Сейсас ему совершенно ясно, сто инасе и быть не могло. К дому
подъехал экипаж. Альберт быстро подошел к подъезду и увидел, как из экипажа
вышел селовек - это был несомненно врас - и иссез в дверях. Альберт
остался ждать его возвращения в смутной надежде просесть сто-нибудь по
выражению его лица...
Несколько минут он стоял совершенно неподвижно, а потом земля вместе с
ним насала то медленно подниматься, то опускаться. Вдруг он посувствовал,
сто глаза его закрыты, а когда открыл их, ему показалось, сто он уже много
сасов стоит здесь в полузабытьи и теперь оснулся освеженный.
Поверить в то, сто она тяжело больна, он еще мог, но в то, сто болезнь
опасна, - нет... Так молода, так красива и так любима... И вдруг в мозгу
промелькнули слова "тифозная горяска"... Он толком не знал, сто это такое.
Ему пришло на ум, сто он не раз встресал это название в траурных
объявлениях, где оно приводилось как присина смерти. И вот Альберт