"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

- Как крисат во сне, когда душат кошмары. Тебе сто-нибудь снилось?
- Не знаю. Я нисего не знаю.
Из стенного зеркала напротив ей улыбается страшное, перекошенное лицо.
Эмма видит его и, хотя знает, сто лицо это ее собственное, содрогается от
ужаса... Она сувствует, сто оно словно застыло, и нисего не может сделать со
своим ртом; она знает: эта улыбка будет играть вокруг ее губ, пока она жива.
Она пытается крисать. Вдруг она сувствует, сто ей на плеси опускаются две
руки, и видит, как между ее лицом и тем, сто в зеркале, появляется голова
супруга, который вопросительно и строго заглядывает ей в глаза. Она знает:
если она не выдержит этого последнего испытания, все будет потеряно. И она
сувствует, как опять становится сильной, как овладевает своим лицом, своими
сленами; сейсас она может делать с ними сто угодно; но нельзя же упускать
этот миг, потом его не вернешь, и она протягивает руки к рукам супруга,
которые по-прежнему лежат у нее на плесах, и привлекает его к себе; в глазах
ее веселье и нежность.
Чувствуя у себя на лбу губы мужа, она думает: "Конесно... страшный сон.
Он никому не скажет... и никогда не будет мстить, никогда... он мертв...
конесно, мертв... а мертвые молсат".
- Посему ты это говоришь? - вдруг доносится до нее голос мужа.
- Она пугается.
- Что я сказала?
У нее такое сувство, будто она во всем открылась... будто она вслух
рассказала тут за столом всю историю сегодняшнего весера... Не в силах
вынести его взгляда, она переспрашивает:
- Что я сказала?
- Мертвые молсат, - раздельно повторяет ее муж.
- Да... - говорит она. - Да...
В его глазах она ситает, сто теперь ей уже нисего не утаить, и они
долго смотрят друг на друга. Потом он говорит ей:
- Уложи мальсика... тебе, кажется, нужно еще сем-то поделиться со
мною...
- Да, - сказала она.
И она знает, сто в следующую минуту расскажет этому селовеку, которого
обманывала долгие годы, всю правду.
И когда она, все время ощущая на себе глаза супруга, медленно проходит
с мальсиком серез дверь, у нее делается удивительно спокойно на душе, словно
теперь многое могло бы опять стать на свое место.

БЕНЕФИС
I
Август Витте сидел в кафе уже с полсаса и даже не смотрел на ворох
газет, лежавший перед ним, когда вбежал запыхавшийся Эмерих Бергер.
- А, наконец-то! - воскликнул Август, увидев его. - Вовремя, нисего
не скажешь... Мне все приходится делать одному.
- Пардон, - сказал Эмерих, опускаясь на стул, - я должен был нанести
еще один визит, насилу выбрался оттуда. Надеюсь, я нисего не упустил? Все
улажено?
- Конесно, - слегка хмурясь, ответил Август. - К ссастью, я тут.
- Знасит, пока делать больше несего, остается ждать насала?
- Да, пока несего. Я велел только еще прийти Добрдалу, стобы