"Михаил Щербаченко. Законы Лужкова " - читать интересную книгу автора

Глава о том, что не стоит прощать тех, кто обвинил тебя в бесчестности

Вообще фигура Бородина стоит на особом счету в истории футбольного
клуба правительства Москвы. Он был одним из самых ярких персонажей.
Здесь он, для начала, вообще научился играть в футбол. И вскоре осознал
себя мощным центральным форвардом. Бомбардиром. Огромный, ушедший далеко за
центнер, Пал Палыч всегда был нацелен на гол. Каждой клеткой, каждой
частицей тела и каждым фибром души он жаждал забить. Иногда получалось
неплохо. Но чаще ему из почтения к должности управделами президента забивать
помогали. В команде синих играли известные в прошлом футболисты, которые,
без труда обведя несколько красных, выкатывали Бородину мяч чуть ли ни на
линию ворот. Если же он мазал, просто заколачивали "шар" рикошетом о корпус
Палыча, как бильярдист вгоняет в лузу "свояка". И над полем проносился
зычный победный рык автора гола.
Забивающий в каждой игре - разными из перечисленных способов - мячей по
пять, а если партнерам что-то нужно было от Палыча, то и больше, Бородин
завел обычай каждый сотый гол праздновать всей командой во вполне достойных
заведениях. Принимая поздравления, непременно произносил тост за Ельцина
(поскольку без него "ничего бы не было"), за Лужкова (поскольку, не
исключаю, в ту пору мэра действительно уважал и верил в их долгий и прочный
союз), за настоящую мужскую дружбу и за футбол, который ее скрепляет. И
напоследок всякий раз добавлял, что гуляем за счет его друзей-бизнесменов
("Сами посудите, откуда у госчиновника деньги на оплату банкетов?").
И в эти минуты трудно было поверить, что радушный и обаятельный в
застолье Бородин на футбольной поляне превращался в непереносимого грубияна.
Что во всю свою здоровенную глотку материл правых и виноватых. Под огонь
попадали защитники красных, осмелившиеся отобрать мяч у бомбардира, или же
партнеры, давшие Палычу не такой пас. Это вообще могли быть игроки на другой
половине и даже люди, стоящие за пределами поля. Личные особенности
оскорбляемых (возраст, должность, трудовые заслуги, ученые степени,
государственные награды, количество детей и внуков и прочие подробности) в
расчет не брались. Любого человека в любой момент игры могло настичь
"дружеское" напутствие.
Впрочем, нет, не любого. Никогда, даже при самом разгромном счете, Пал
Палыч слова не молвил Лужкову. Очень мягко мог попенять вице-мэру и,
пожалуй, еще руководителю службы безопасности мэра. Чуть пожестче, но в
общем-то в границах приличия, - заместителям премьера правительства Москвы.
А вот дальше - действительно без разбора.
И не то чтоб не посылали ему ласковых ответов (народец в клубе все же
собрался бывалый), но делали это как-то вяло - вроде бы и огрызнулся, и в то
же время большого босса не обидел. Да и можно ли, в самом деле, переорать
Ниагарский водопад? После матча, бывало, игроки сами себя утешали: ну,
несдержан Палыч на язык, но можно же понять - работа ответственная, нервная,
вот он и снимает напряжение.
Непонятно было только, почему Ю. М., который все это видел и слышал, не
тормознул управляющего делами. А ведь одной фразы: "Паша, ребята на тебя
обижаются" было бы довольно. Но нет. Быть может, Лужков из деликатности не
хотел напоминать Бородину, "кто в доме хозяин". И это понятно: нельзя было
не оценить, что даже тогда, когда отношения мэра и президента пошли