"Секонд Хэнд. Красный автомобиль." - читать интересную книгу автора

шириной глаза, запачканного слезой. Урчание в животе - мечта о сытом
спасении. С коленей, головой вперед, не разгибаясь, прыгнул в дверь
вагонам затих на полу. Прижался ушком к нему и упоенно слушал всем черепом
едва различимые на общем фоне стуки своего сердца. Нетвердую поступь
организма по пути к бессмертию. Неприлично. Встал и отряхнув колени
поправил банку горчицы в кармане, колбаса немного сплющилась и вялой
кромкой свесилась из оболочки своей. К ней рано или поздно прилипнуть
непонятно откуда взявшиеся маленькие клочки и хлопья мусора. Наверное
ткани. Тошнотворной станет моя колбаса. Можно откинуться на спинку и не
смотреть так напряженно на человека напротив. А то она уже приняла
испуганный вид и приготовилась к бегству. На рубашке один карман. В нем
фактически ничего нет, только ключи от дома. Я чувствую себя хорошо уже
давно. У меня ничего не болит, разум светел и призрачно осязаем. Дома тоже
все нормально. Жаловаться нет причин. Радужные надежды наполняют меня. На
следующей станции все покинули вагон и оставили меня в одиночестве. В
темноте туннеля поезд поворачивал - и вагон трясло. Когда я вышел, то за
спиной у меня оказалась красная машина, ближе чем раньше. Мы опять бежали.
Святые ноги мои несли меня как крылья, но это даст? Одну-две минуты
отсрочки от неминуемого столкновения. Война миров. Я пошел в кино. Третий
ряд, седьмое место. Сумма десять, разность четыре, сумма плюс разность
дают произведение места на минус один ряд, то есть на половину разности.
Прямоугольник белого цвета - и на нем торопливо, словно боясь, что их уже
никогда не будет сменялись образы. Подобия предметов из страны грез. Между
ними возникали тонкие связи, завязывались сложные взаимоотношения, они
совершенствовались и углублялись, развитие их было неумолимо, слова их
были словами богов, взгляды их были пусты. Я с головой вник в
нагромождение сюжетных линий и последовательностей действий - затянули они
меня в свой душный хоровод и вываливали на меня заученные фразы и
движения. Но тут я вскочил, замерцал пылью в луче созидания и ломая стулья
и ноги устремился к щелке меж дверями. Раскачивал их, гремел цепями и
замками. Выломал таки. Свет бьет в глаза. Неизбежно слепну и во тьме
закрытых глаз своих бегу без ориентиров, руководствуясь лишь волею членов
своих да периодическими пониманиями о столкновении. Я не умею проходить
насквозь. Но я хочу насквозь. Что бы все предметы на пути моего скорбного
бегства были зыбкой нереальностью. И что бы я мог однажды проснуться в
истинном мире моего благополучия. И улыбнуться людям моим. Лечь и глядя в
бескрайность вышин воспринимать. Я свернул в подворотню. Остановился
переждать. Но заслышав визг поворота в опасной близости вынужден был снова
бежать. Тупая череда ступеней, каменные, мечты безлифтовых времен, более
длинные чем широкие, с выщерблинами на былых покатостях. Считать их уже
нет смысла - большая часть позади. Впереди надежда за дверью. Коврик у ног
спасения. Какой же ключ? Тот или этот? Все таки тот. Открывается
возможность быть живым. Использовать? Перед смертью всегда много вопросов.
Стараюсь не думать и не обращать внимания на шум раздающийся с лестницы.
Свет не включал - боялся опять ослепнуть. Лучше умирать, видя последние
осмысленные мгновения своих нервных движений. Кровать не застелена. Все
свалено в кучу. Но как раз в этой куче можно спастись. Если быть
решительным и стремительным. Накрыл голову одеяло и не слышал треска
вылетевшей двери. Дрожал смотря сквозь протертость на снег за окном. Он
падал на улицы и уносился ногами слуг своих во все уголки земли. Но