"Б.К.Седов. Дама Пик ("Знахарь" #3)" - читать интересную книгу автора

Тогда, на том хилом сходняке, где Стилет с Дядей Пашей деньги у меня
вымогали, со мной случилось что-то странное.
Я потерял страх.
Я перестал бояться.
У меня, как бы это сказать, вроде как хвост отвалился.
Вот всю жизнь был, и я жил с ним, и он иногда помогал мне цепляться за
ветки, а в других ситуациях мешал... а теперь его не стало. И это совершенно
не значило, что я глупо и бесстрашно выйду на рельсы биться на кулачках с
несущимся на меня железным раскаленным локомотивом.
Вовсе нет. Чувство опасности и осторожность остались. Все нормально. Но
тот самый страх, который заставляет людей поджимать хвост в надежде, что все
обойдется и можно будет жить дальше, плохо, позорно, но все-таки жить, -
пропал.
Смерть перестала быть стоявшим за спиной пугалом, всю жизнь мешавшим
совершать правильные поступки. Она вышла из тени, и я понял, что она всего
лишь часть моей жизни, которая всегда была, есть и будет со мной до тех пор,
пока не кончится моя жизнь.
А вместе с ней кончится и моя смерть.
Кажется, в кодексе самурая что-то об этом сказано.
Надо будет как-нибудь почитать. Если, конечно, доживу до того
счастливого момента, когда смогу, одетый в шелковый халат с драконами, снять
с полки старинный том с названием... ну, например, "История средневековой
Японии".
Я хмыкнул и, посмотрев на Тюрю, продолжил выступление.
- На чем это я остановился?
- А на том, что тут, в камере, - сборище дегенератов, - ядовито
напомнил Тюря и снова ухмыльнулся.
- Ага... Да. Так вот у этого самого криминального сообщества, которое в
России побольше будет, чем любая партия, нет единого закона или устава - это
как тебе больше нравится, - который был бы напечатан на бумаге и с которым
можно было бы всегда свериться.
Тюря повернулся на бок и удивленно уставился на меня.
- На бума-аге?
- Да, именно на бумаге. Любая уважающая себя организация, какой бы она
ни была - коммунистической, фашистской или уголовной - должна иметь такой
документ. Понимаешь? Именно документ, напечатанный на бумаге, придает силу
любой идее, любому движению и любому сообществу. И, между прочим, церковь,
если тебе не по душе мои примеры про фашистов и коммунистов, тоже стоит не
на каких-то устных понятиях, которые каждый мудак коверкает как хочет, а на
книге, на документе. Вот, скажем, возникает какое-то разногласие или там
непонятка какая-нибудь, и верующий сразу же Библию - хвать! Ну-ка,
посмотрим, что там по этому поводу сказано? А там сказано, будь уверен. Вот
и здесь то же самое. Должен быть документ, опираясь на который, уголовный
мир мог бы существовать, не опасаясь того, что его разрушат внутренние
распри и местечковые представления о том, что правильно, а что - нет.
- Ну, ты, блин, даешь, - ошарашенно пробормотал Тюря, - прямо как
профессор какой-нибудь, грузишь!
- Ты уж извини, Тюря, но у меня все-таки высшее образование. И иногда
оно вылезает наружу. Я понимаю, что для урки уголовного это лишнее, но тут
уж ничего не поделаешь. Этого из головы не выкорчевать.