"Б.К.Седов. Дама Пик ("Знахарь" #3)" - читать интересную книгу автора

ведь женщины с сумочкой не испугался? Или все-таки было страшно, но ты смог
себя перебороть. А?
Смотрю, а Шустрый и вовсе завял, пальцы из-за пояса вынул, руки по
бокам висят, а сам ссутулился, как плакучая ива... Урка, блин!
- Ладно, - говорю, - о том, что ты за урка, мы еще поговорим. А сейчас
скажи мне, почему ты сокамерникам отдыхать мешаешь? Что вы там с этим не
поделили?
И киваю в сторону второго орла.
А тот уже вроде очухался, за бейцы больше не держится, порозовел...
- Тебя как кличут? - спрашиваю.
- Берендей я.
- Ага... Так вроде бы какого-то царя звали, то ли у Пушкина, то ли у
кого-то еще.
- Не знаю я никакого Пушкина, а звать меня - Санек, а братва Берендеем
кличет.
- Понятно, - говорю, - ну, ты помолчи пока, а потом ответишь, когда
тебя спросят.
И перевожу взгляд на Шустрого.
- Ну, так в чем у вас проблемы?
- А Берендей свою бациллу петушиным ножом резал. Он Марго тянет, и за
это прикармливает. А раз петушиный ножик в руки взял, то это - косяк. Не по
понятиям, значит. Он сам теперь...
- Что - он сам? - вскинулся Берендей.
- Заткнись, - оборвал его я, - а ты продолжай.
- Если он какую-то вещь из рук пидара принял, то, значит, сам
испоганился. Вот что это значит, - уверенно выдал Шустрый, и по его лицу
было видно, что он доволен собой, потому что следует понятиям.
Марго был опущенным, а попросту говоря - петухом. А еще проще -
пассивным гомосексуалистом. Но его это не напрягало, потому что попал он
сюда как раз за это самое, и тут для него просто рай наступил. Зэков,
которые не гнушались прогуляться в шоколадный цех, было хоть отбавляй, так
что для Марго, а в обычной жизни его звали Петя Донских, настала полная
благодать.
Стоячих членов - целая толпа. Хочешь - в очко принимай любимую игрушку,
хочешь - в рот, в общем, полный кайф!
Я подумал и неторопливо, как бы рассуждая сам с собой, сказал:
- Значит, тот, кого в очко тянут, - пидар. Так, Шустрый?
- А как же, - поддержал он, - конечно.
- Ага. А ты сам этого Марго потягиваешь небось?
- Ну-у-у... - замялся Шустрый.
- Ты не нукай, не запряг, - подстегнул его я, - Тянешь?
- А кто ж его не тянет?
- Значит, тянешь. Я правильно понял?
- Правильно.
- Та-ак. И Берендей тянет.
- Ну, а уж он-то просто как любимую шалаву.
- А что, шалава бывает любимая?
- А как же? Обязательно, - пустился в расуждения Шустрый, - вот если ты
приходишь с дела, а твоя маруха тебя встречает, стол накрыт, бутылочка
запотела, то разве она не любимая шалава? У каждого настоящего урки такая