"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р." - читать интересную книгу автора

того возраста, в котором люди придумывают себе знаменитых
одноклассников. Кроме того, мне показалось обидным -- комплекс
неполноценности! -- что знакомство с Тони -- есть нечто, столь
меня возвышающее, в глазах Коры даже невозможное. Разозлившись,
я перестал с ней разговаривать. Безразличная к футболу, она
вскоре уснула, чему я, конечно, был только рад.

Следующее утро было как две капли воды похоже на
предыдущее. Опять похмелье, волшебная мелодия по телевизору,
женщины, вылетающие в никуда из собственных халатов (этот фокус
Мерлина -- далеко не самый удивительный -- меня прямо-таки
заворожил), неудовлетворенная Кора и прочее, прочее, прочее...

Несмотря на ранний час, в казино уже было людно. Мы
выпили по стакану шампанского, опуская попутно монеты в
игральные автоматы -- я инфантильно, Кора с азартом. Мне вдруг
захотелось портвейна, и мы отправились завтракать за "Круглый
стол короля Артура".

У входа в ресторан стоял атлет в легких рыцарских
доспехах -- серебрянная кольчуга прикрывала торс, оставляя
обнаженными мощные загорелые руки и ноги. Его бицепсы были на
редкость велики и эффектны, и мне показалось странным, что
такой человек прозябает в швейцарах, не находя себе лучшего
применения. Я невольно подумал: а что бы делал я без своего
папаши, если даже такой атлет не находит себе достойного места.
Я всегда завидовал культуристам, хотя не любил в этом
признаваться.

Когда мы подходили к ресторану, я заметил, что Кора с
вожделением разглядывает могучего стража. Никакой ревности я не
ощутил, разве лишь легкое раздражение. Как можно небрежнее я
осведомился, подают ли за "Круглым столом" портвейн. С вежливой
улыбкой "рыцарь" отвечал, что за "Круглым столом" есть все. Я
сунул ему в руку пару монет и тотчас же почувствовал на себе
неприятный взгляд Коры. В этом взгляде промелькнуло презрение,
а возможно и отвращение. Вроде я ничего плохого не сделал --
все дают чаевые швейцарам -- но чувствовал себя неправым.
Обыкновенно, швейцар -- существо безликое, однако данная
ситуация содержала в себе определенную психологическую
подоплеку, превращавшую этого парня чуть ли не в элемент
извечного любовного треугольника, причем мне, скорее всего,
отводилась роль "тупого угла". Так или иначе, я пытался его
уязвить, а в результате уязвил лишь себя; он же, разумеется,
ничего не заметил да еще получил от меня деньги на водку.

За "Круглым столом" (Кору поразило, что стол и впрямь
оказался общим, большим и круглым; я бы, напротив, предпочел
отдельный столик и с другой женщиной -- хотя бы даже и с Лисой)
я первым делом залпом выпил стакан портвейна. Я видел, что Коре