"Валерий Сегаль. Первый вторник после первого понедельника" - читать интересную книгу автора

системы.
Джонс, правда, мыслил иначе, но Джонс и сам был радикалом
и отличался от вышеупоминавшихся разве лишь тем, что высказывал
свои суждения только у себя дома, да в служебном кафетерии. Х.
никогда не соглашался с Джонсом, но всегда считал, что каждый
вправе иметь свою точку зрения, лишь бы она не выходила за
рамки законности. Тут, правда, Джонс неизменно заявлял, что
рамки эти слишком размыты, и что все это крайне неясно.
Х. снова посмотрел в окно. Площадь Согласия. Х. уже не
помнил, согласие кого и с кем это название увековечило, но оно
ему нравилось. Была в этом названии и добропорядочность, и
революционность одновременно. Причем, добропорядочность
нынешняя, а революционность старая. Х. хорошо помнил портреты
революционеров Великой эпохи: высокие лбы, пламенные взоры,
наглухо застегнутые голубые мундиры. Да, то было жестокое
время, но без тех войн не было бы сегодняшних Выборов. Нынешние
потенциальные революционеры не чета тем. Телевидение иногда
показывало этих смуглолицых (или просто грязных?) кликуш; они
не потомки тех благородных бунтарей-мыслителей. Потомки таких,
как Т. Ф. Клэнтон, теперь известные политики в мирных дорогих
костюмах, с умеренно высокими лбами, но с неизменно счастливыми
улыбками. Вероятно, это их согласие с идеями старых
революционеров отражало в себе название живописной площади,
возле которой жил Х. Да и назначение сегодняшних Выборов как
раз в том, что добропорядочные граждане выразят свое согласие
(опять это мудрое слово!) с этими улыбающимися политиками,
ежедневно глядящими на них с телеэкрана. При этом не важно кого
именно выберут. Важно, что выберут одного из этих людей, а не
какого-нибудь там Джонса.
Х. допил кофе и вернулся в спальню. Линда еще спала. Он
всегда возвращался в спальню после завтрака, и почти всегда
Линда еще спала. Она работала дома и вставала поздно. Благо,
она могла это себе позволять, поскольку дети всегда спали
спокойно. Поцеловав спящую Линду, Х., как всегда, заглянул в
детскую спальню, где почти синхронно посапывали четырехлетний
Том и трехлетняя Берта.
Затем Х. не спеша завязывал новый (по случаю Выборов!)
галстук и проверял содержимое своей спортивной сумки. После
службы он проголосует и отправится в клуб. Он посещал
спортивный клуб три раза в неделю - по вторникам, четвергам и
субботам - вот уже несколько лет и почти никогда не изменял
этому распорядку. Лоретти говорил, что в клубах слишком много
негров, а Джонс придерживался своих взглядов, но никому их не
навязывал. Джонс подразделял все дни на пивные, водочные и
винные - в зависимости от погоды. Нынче предстоял теплый
солнечный день, и после службы Джонс пойдет пить пиво. В пургу
и в стужу он отдавал предпочтение водке, а в унылые дождливые
вечера согревал грудь красным вином. При этом у Джонса не было
никакой системы, он всецело зависел от погоды.
Х. вышел на улицу на десять минут раньше обычного и решил