"А.Секацкий. Версия Драгомощенко." - читать интересную книгу автора

иллюминация письма. Если верить Ролану Барту ("автора спасает лишь то,
что всякий раз мы вычитываем у него разное"), то Аркадия Драгомощенко
следует причислить к лику "трижды спасенных".


Вчитываясь в новое эссе Драгомощенко, я все время пытался
отыскать следы "мышления вслух", какие-нибудь указатели из
запомнившихся бесед, где и речь вроде бы шла о том же. И всегда
поражала таинственность неузнавания, радикальное изменение контуров и
светотени. Мастер, владеющий сходством и несходством, работает над
объемностью рельефа, - живописцы древнего Китая понимали в этом толк.


Аркадий Драгомощенко, обладатель уникальной библиотеки, каким-то
образом прочитывает вчера книги, которые вдруг стали замечены сегодня,
и, быть может, будут переведены на русский завтра ("...идти вслед за
значением, на одно значение впереди" - говорится в одном из его
стихотворений). А паутинки встречных влияний спокойно свиваются друг с
другом и сплетаются в сложный узор - и узор-то едва заметен, не говоря
о паутинках. Мысль Башляра или Батая может скользнуть на миг в
стихотворной строчке, перемежаясь с "ультрамарином простуды", а поэзия
Kennet'а Rexroth'а вдруг высвечивается в философском дискурсе.


А если кто окликнет, либо же попросит
черпнуть из этого ручья,
не оборачивайся, как бы ни был голос
тебе знаком,
какой бы он любовью
тебя ни ранил! - их здесь много...


Такое правило - оглядываться нельзя. Момент блеска важнее
спектрального анализа; это, если угодно, из технологии производства
непосредственности.


"Фосфор" из тех книг, что смещают установку чтения. Например,
"чтение с познавательной целью" явно оказывается промежуточным, именно
оно существует в модусе накопления, притом самоценного, замкнутого в
себе накопления. В сущности, все мы Скупые Рыцари чтения, с той
разницей, что и сокровищами некогда любоваться. Как это ни
парадоксально (ибо вот решающее отличие от прочих "жизненных благ")
число накопителей, вкладчиков в культуре тысячекратно превышает число
реальных потребителей, способных к распредмечиванию, к общезначимому
любованию. В этом смысле умение Аркадия Драгомощенко извлечь (и
предложить) наслаждение вместо "познавания" - неважно какого,
фактографического, биографического или сюжетного - всегда восхищало
меня. Наверное, его книга будет непонятна тем, кто привык обходиться
полуфабрикатами (калориями чистой читабельности или наоборот,