"Патриция Селайнен. Отступник ("Конан") " - читать интересную книгу автора

- Зачем ты спустился вниз, старый упрямец? - укорял Отмар, медленно
поднимаясь с живой ношей по крутым ступеням винтовой лестницы.
Башня была поставлена в Черном лесу в незапамятные времена, чтобы
охранять подступы к замку местного феодала - далекого предка седого старца,
которого нес на руках преданный ученик. Стены возвели вокруг глубокого
колодца, вырытого в том месте, где из-под земли бил родник. Благодаря этому
воины, сторожившие границы баронских владений, могли, оповестив набатом
защитников замка, затвориться в каменной цитадели и долго оборонять ее. В те
затянутые пеленой забвения времена на нижний ярус можно было взобраться
только по приставной деревянной лестнице, которую втаскивали наверх через
люк, если врагу удавалось сокрушить тяжелую дубовую дверь и прочные запоры.
Волны яростных междоусобиц и вторжений давно улеглись, о башне забыли, и она
потихоньку ветшала, пока в ней не поселился нынешний хозяин - последний
отпрыск старинного рода. Набатный колокол сняли, соорудили винтовую
лестницу, и только потаенный колодец еще напоминал о грозном прошлом.
- Кто твердил мне, что человек, прикованный недугом к ложу, не должен
вскакивать, почуяв прилив сил? - проворчал ученик, останавливаясь, чтобы
перевести дух. - Кто уверял, что соки жизни отхлынут от головы и сердца и
душа на время отлетит, как во сне?
- Прости старого дуралея. Увы, врачеватели хуже всего исцеляют
собственные хвори. Но не тревожься, этих самых соков осталось во мне всего
по капле, так что большого вреда не будет. Я должен был поговорить с тобой
напоследок.
Отмар наконец втащил старика в просторную круглую комнату, в которой
ничто не намекало на род занятий хозяина. Не было здесь ни черепов, ни чучел
крокодилов, змей или прочих гадов, ни стеклянных колб и реторт с ядами и
приворотным зельем, ни фолиантов, переплетенных в человеческую кожу. К стене
жался небольшой очаг, который топили вчерную, порядком закоптив стены.
Колченогий табурет, какие попадаются только в самых затрапезных харчевнях,
соседствовал с огромным тяжелым креслом, настоящим троном, искусно
украшенным резьбой. Под стать креслу был низкий массивный стол на львиных
лапах. Королевскому ложу под линялым гобеленовым балдахином приходилось
мириться с оскорбительной близостью грубого топчана, накрытого шкурами.
Словом, комната напоминала чердак, куда снесли отслужившую меблировку.
Уложив старца на необъятную кровать под пыльный полог, ученик чародея
отер пот со лба и спросил:
- Что ты там толковал про последний разговор? Верно, бредишь?
- Мы ведь оба знаем, что предвещает этот удивительный всплеск сил.
Истлевшая оболочка тщится удержать в себе неподвластное распаду и гниению.
Ты должен радоваться за меня: скоро я ускользну из темницы.
- А я? Что будет со мной?
- Об этом и побеседуем. Знаешь, я хорошо помню тот день, когда ты
впервые появился здесь - тощий белобрысый мальчишка, дрожащий от страха.
- Тебя всегда боялись, учитель, - проговорил Отмар, приподнимая
старика, чтобы подложить ему под спину еще одну подушку. - Да и теперь
боятся.
Вытащив из огромного ларя меховое одеяло, местами вытертое и порыжевшее
от старости, молодой гандер заботливо укрыл им тощее зябкое тело больного.
- Это от невежества. Непостижимое всегда страшит, - вздохнул старик,
зарывая пальцы в мех. - Я мог бы без труда подчинить себе здешний сброд с