"Олег Селянкин. Самая обыкновенная ночь" - читать интересную книгу автора

неприязнью:
- Считайте, что вступили в должность... Сейчас идем в бой, значит,
разговоры придется отложить. - И тут не смог сдержать раздражения: - Быстро
же вас прислали.
- Разве это плохо? - будто не заметив настроения комдива, спросил
старший политрук.
Командир дивизиона круто повернулся и зашагал по мосточкам,
поскрипывающим и прогибающимся под его тяжестью. Когда перешагивал через
леера, заметил, что старший политрук прыгнул на соседний катер. Это
понравилось, но он откинул воротник полушубка и постарался не думать ни о
смерти Павла, с которым бок о бок воевал полтора года, ни о новом своем
заместителе. Иначе и нельзя: впереди ночь работы на переправе через Волгу,
впереди много рейсов в осажденный город, над которым висят осветительные
бомбы, на подходах к которому враг встретит дивизион снарядами, минами и
пулеметными очередями. Главное сейчас - выполнить задание, а личное... Эх,
Павел, Павел... Что ж, возможно, придется извиниться за грубоватый прием,
если этот обиделся...
А произнес спокойно и властно, как всегда:
- Дивизиону сниматься со швартовых.

2

Командир катера-тральщика видел, как незнакомый старший политрук
прыгнул на катер. Однако не окликнул его, не вышел из рубки, чтобы проверить
документы: когда корабль отходит от берега, вся его команда стоит на своих
боевых постах, а его личный пост - в рубке, рядом с рулевым. Кроме того, тот
старший политрук только что разговаривал с комдивом, значит, начальство в
курсе: военный корабль - не трамвай, куда запросто всякий прыгнуть может.
Конечно, документы проверить надо будет, но это, успеется и чуть позже,
когда катер отойдет от берега.
Однако старший политрук сам вошел в рубку, протянул раскрытое
удостоверение и сказал:
- Старший политрук Векшин. Новый заместитель комдива по политчасти.
Голос у него спокойный, чуть бархатистый.
Мичман включил фонарик, прочел удостоверение, потом перевел луч на лицо
старшего политрука. Точно, как фотокарточка: зачесанные назад с висков
волосы, серые глаза и круглые, налитые щеки. Только ямочек сейчас на них
нет, как на фотокарточке. Видать, хорошее настроение было, когда
фотографировался.
- Мичман Ткаченко, - в свою очередь представился командир катера. -
Особые приказания будут?
Векшин сейчас не намеревался вмешиваться во что-либо, он искренне
считал, - ничто так не вредит любому делу, как обилие начальников; в этом
имел возможность убедиться, когда сам еще был матросом. И потому ответил:
- Действуйте так, будто меня здесь нет.
- Слушаюсь, - козырнул мичман и нахмурился. Он двенадцать лет прослужил
на флоте, всякого начальства насмотрелся и терпеть не мог, когда кто-то из
начальства стоял за его спиной: простачком иной такой человек, заявивший,
что будет просто пассажиром, прикидывается, вроде бы и в стороне он, а
советами так и сыплет! Успевай собирать. Или, что и того хуже, вдруг