"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

- Нет, ты не спорь, - вскинулась Римма. - Что вызывает любовный полёт
души? Эти самые нейропептиды и вещества, сходные с амфетаминами!
Соединяясь, они вызывают в организме что-то вроде аврала. А люди думают: о,
взрыв страсти! Ах, любовь! И ведь действительно: человек опьянён, но не
любовью, а всего-навсего амфетаминами. Недаром они относятся к классу
лёгких наркотиков...
- Ну, начала лекцию читать! - растерянно сказала Нина Андреевна. - Ты
такая занудливая и перед студентами? Они тебя с твоими амфетаминами не
освистали ещё?
- В отличие от тебя сидят с раскрытыми ртами, - обиделась Римма. - Уж
они-то знают, что торнадо, именуемое страстью, зарождается именно на
химической фабрике организма. Это всего-навсего амфетаминовая зависимость,
поняла?
- Пусть твои лабораторные мыши это понимают, - отрезала Нина
Андреевна. - А я - человек, и у меня в отличие от них душа имеется. А ты
всё к своей химии сводишь...
- Ты будешь смеяться, но мышки очень даже умеют чувствовать: какого-то
самца и на дух не переносят, нос воротят, а к другому - так и рвутся, хоть
он на них и внимания не обращает, - сказала Римма. - У мышек тоже есть
любовь...
- Амфетаминовая? - язвительно улыбнулась Нина Андреевна. - Но Семён -
то не мышь!
Римма надулась и замолчала. Она всегда считала, что наука может
объяснить всё на свете, даже то, что, кажется, не поддаётся никакой логике.
И всю свою жизнь вдалбливала это своим студентам.
На кафедре химии Римма Ильинична считалась блестящим специалистом,
публиковала в научных журналах до двух десятков статей в год, с утра до
поздней ночи самозабвенно колдовала над колбами-ретортами, что-то
высчитывала на компьютере и спать ложилась не иначе, как с охапкой книг и
ксерокопий.
За всю жизнь лишь несколько раз вместо научной литературы в её постели
оказывался какой-нибудь приблудный автор монографии или статьи, поразившей
её воображение. Но они, как правило, были женатыми, скучными и не такими
интересными, как их тексты. Во всяком случае, выходили не полновесные
романы, а, скорее, краткие конспекты. Римма докладывала о них Нине
Андреевне более определённо: "Всё, подруга, опыт завершён. Результат
отрицательный!"
Нина Андреевна в этом и не сомневалась. Если бы Римма почаще смотрела
на себя в зеркало и делала соответствующие выводы - ну, за кожей бы
следила, на косметичку и массажистку денег бы не жалела, - то, может,
нашёлся бы какой-нибудь доброволец, чтоб надолго вытеснить умные книжки из
аккуратной постели этой старой девы. А так что ей оставалось делать? Уйти в
науку, как в монастырь, и потихоньку там скукоживаться и подвяливаться -
как сухофрукт. Толку-то, что она выбилась в профессора, если так и не
пожила всласть, курочка нетоптаная!
- Ладно, не дуйся! - сжалилась Нина Андреевна. - Ты, профессор,
конечно, права. Но какая, скажи пожалуйста, может быть любовь в нашем-то
возрасте!
- Может! - Римма азартно тряхнула своими кудельками и сверкнула
бирюзой глаз. - Гёте в старости влюбился в молоденькую, и -