"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

Рыба осторожно вышел в коридор и заглянул в комнату. То, что открылось
взору, так потрясло его, что он невольно попятился и натолкнулся на стул,
на котором лежала черная дамская сумочка. От толчка она упала на пол.
- Что это? - спросила Зинаида. - У вас есть кошка?
- Сквозняк, - хрипло отозвался Лёша. - Не отвлекайся! Давай, давай...
Рыба вернулся на кухню. Он задыхался от жара, который, казалось,
охватил всё тело.
На полу валялась газета, и Рыба, любивший порядок, поднял её. Бумага
вспыхнула в его руках и обожгла пальцы. Он выронил горящую газету. И тут же
чистый, яркий огонь перекинулся на половик и, как шаловливый малыш,
зигзагами побежал к соломенному коврику, что лежал у дверей, но передумал и
уцепился за кончик платка, который свисал с пуфика. И через мгновенье и по
пуфику, и по вешалке с одеждой, и по коврику, и даже по обоям запрыгали,
затрепетали маленькие рыбки с ярко-оранжевыми хвостиками. Они стремились
друг к другу, сливаясь в быструю, неукротимую стаю огненных пираний.
- Горим!
Рыба услышал крик Ольги и засмеялся. Глупая, она не понимает, что это
не пожар, это - очистительное пламя, способное всё вернуть к единой
первооснове - частицам, из которых, как из кирпичиков, сложатся новые
прекрасные сущности, и, может быть, это случится даже не на Земле, а где-то
далеко-далеко за пределами Солнечной системы...
-Помогите!
По-вороньи хриплый голос незнакомой Рыбе женщины звучал резко и
пронзительно. Беспутница! Да знает ли она, что в её гнилой крови полно
зловредного песка и пыли, и всё это засорило сердце - до бесчувствия,
онемения и полного отупения. И только огонь, сиятельный, восхитительный,
прекрасный огонь, освободит её душу. Она, как куколка бабочки, хранилась в
этом спрессованном куске песка, пыли и шлаков, и вот настал миг
пробужденья. Огонь коснётся её темницы, и она расколется, как скорлупа
грецкого ореха, и душа воссияет из плоти подобно звезде. Бедная, она так
долго томилась ...
- Не тревожьтесь! - крикнул Рыба. - Не тревожьтесь о том, что вы
называете любовью. Любовь - это не комбинация двух или нескольких тел, и
это не земные привязанности, которые милы и драгоценны вам. Всё это
быстротечно! И растворяясь навечно, вы, может, поймёте суть любви...
Он простёр руки вперёд, как трибун, и его выспренние слова , возможно,
привели бы несчастных в ещё большее смятение. Но они ничего не слышали.
- Это ты сделал? - крикнула Ольга. - Ты!
От неё струился запах пота и чего-то противно-кислого, может быть,
именно так пахнет отработанный адреналин, выходя из пор кожи. Ольга
протянула к нему руки, и он увидел, как страх в её глазах сменился
смиренным, молящим выражением:
- Зачем? Миленький, хорошенький ...
Она что-то продолжала говорить. А он, вздрогнув от отчаяния, никак не
мог связать эту испуганную женщину с полуобгоревшими волосами с той,
которую когда-то называл "милюся моя" и страшно удивился, когда в письмах
Чехова к жене увидел это обращение, и ещё массу других прозвищ, которыми
Антон Павлович баловал Ольгу Леонардовну. И вспомнив это, Рыба затянул, как
молитву:
- Милая моя собака, эксплуататорша души моей, мамуся моя дивная,