"Мария Семёнова. Заказ" - читать интересную книгу автора

И действительно, серый кот не стал тратить время на разборки с обидчиком:
повернулся к нему задом и приступил, насколько мог видеть Панама, уже к третьей
рыбёшке.
Антон Григорьевич почувствовал прикосновение к правой ноге, привычно
посмотрел вниз и увидел свою любимицу - небольшую трёхцветную кошку, ласково
трущуюся спинкой о его брюки.
- Ах ты, маленькая... - Панама присел на корточки и высыпал остатки
рыбёшки из пакетика ей в персональную кучку, прямо возле своей ноги. Кошечка
выгнулась, издала некий совершенно особенный звук - нечто среднее между
отрывистым мурлыканьем и тявканьем - и аккуратно принялась за еду.
Панама был давно с ней знаком и успел сделать вывод, что бродяжничала она
не всегда. Не иначе, успела пожить в доме, в семье. Во всяком случае, вороватой
дикости уличных котов у неё не было и в помине. Она никогда не выпрашивала
угощения, а ела не спеша, деликатно, время от времени даже отрываясь от
трапезы, чтобы вновь потереться спиной или ушком о Панамину ногу.
- Анжела, Анжела... - Антон Григорьевич осторожно гладил любимицу. Может
быть, однажды она поймёт, что это её имя, и начнёт откликаться. А пока он
каждый вечер испытывал некоторое волнение, ожидая, появится ли, подбежит ли
трёхцветная. Кошечка ласковая, доверчивая - в наше время таким непросто
живётся...
Он назвал её Анжеликой, маркизой ночных ангелов, в один тёмный мартовский
вечер, когда разъяренные соседи швыряли из окон пустые бутылки, пытаясь если не
попасть, то хоть распугать горластых тварей, будораживших сиплыми полуночными
воплями окрестное человечество. Антон Григорьевич тогда, помнится, первым
долгом подумал, что дело вполне может кончиться увечьем для какого-нибудь
позднего прохожего, которому достанется бутылкой по голове. Он вышел во двор,
несколькими зычными окриками (благо здесь его уже знали) прекратил канонаду - и
увидел виновницу переполоха. Коты срочно прервали выяснение отношений и
брызнули врассыпную, а она неожиданно подошла и, к полному изумлению сурового
следователя... ласково потёрлась о его ногу.
С тех пор ночных "музыкантов" никто больше не обижал - всем было известно,
что Антон Григорьевич прочно взял котов под защиту. Гораздо меньше соседей
знало о причине, побуждавшей его покупать каждый вечер хамсу, и о том, что он
называл трёхцветную кошечку Анжеликой. А сам он временами вспоминал бывших
друзей и со страхом осознавал: пропади Анжела, и горевать о ней он будет
сильнее, чем о некоторых двуногих. Вот такие дела...
Панама со вздохом выпрямился и побрёл к подъезду. Осталась позади самая
приятная часть ещё одного вечера; теперь только чего-нибудь пожевать - и в
койку до завтра... а потом опять на работу... Он почувствовал, как накатывает
тоска, вспомнил о "Брынцаловке" в сумке и оглянулся на пирующих котов. Те не
обратили на его уход никакого внимания: им, как и большинству людей, нужен был
не он сам, а в основном то, что он мог дать...
И только Анжела оставила угощение и побежала с ним рядом, гортанно
курлыча, напевая ему что-то нежное. Заглядывала ему в глаза. Даже, рискуя
попасть под ноги, прямо на ходу пыталась к нему приласкаться. На пороге
подъезда Антон Григорьевич взял её на руки, погладил и, прижавшись губами,
подул в нежную шелковистую шёрстку на её шее. Анжела тянулась к лицу,
мурлыкала, принюхивалась, касалась влажным носом его подбородка и щёк. Он
аккуратно поставил её на лапки и шёпотом произнёс:
- Ну... беги к своим ангелам.