"С.А.Семенов. Голод (Роман-дневник)" - читать интересную книгу автора

но. Какое-то особенно истомленное лицо. Даже губы ссохлись.
Спрашиваю:
- Что с тобой?
И, конечно, он замигал и со слезами в голосе:
- Я... я сегодня чаю не пил.
Сразу обострилась против папы злая настороженность. Нехорошие пред-
чувствия заметались в сердце.
- Почему?
- Па...па ска...зал, что не будет больше давать денег. Он сказал, что
я не ахти сколько чаю выпью, и трачу деньги только на конфекты. Он ска-
зал, что это лишний расход, и что я могу подождать, пока все не при-
дут...
Слушаю его рыдания и ушам не верю. Даже не ненависть вспыхнула, а ог-
ромное, страшное бешенство. Ужас, ужас! Как он смел ребенку не дать пол-
тинника на кипяток! Изверг, настоящий изверг! Так бы собственными руками
и разорвала на куски! Вцепилась бы в шею, в глаза, во все, во все...
- Боренька, Боренька, не плачь. Я буду с ним говорить. Я ему скажу.
Это чорт знает, что такое! Я ему не позволю, не позволю...
Ожидая его, почти два часа бегаю по комнате. И все внутри кипит, ки-
пит... Скорей бы только он пришел!
Звонок.
Еще он не успел раздеться, а я кричу ему прямо в лицо со всей своей
невыразимой злобой:
- Вы... Вы почему ему не оставили на кипяток?
Он весь вздрогнул тихо. Страшное, страшное перебежало по лицу. Потом
овладел собой. С угрюмым лицом покосился исподлобья, поверх очков.
- Потому, что это - зря. Все равно кипяток он не пьет. Ему нужна
только конфекта... Не умрет. Может и нас дождаться.
- Я... я удивляюсь вам... Как не стыдно, не стыдно, не стыдно?.. Вы
были бы рады, если бы мы совсем умерли!.. Да, да, да...
Папа ошеломлен. Прилип ко мне страшными, неподвижными глазами, беск-
ровные, серые губы дергаются и мучительно шевелятся морщины над перено-
сицей. Потом вдруг как стукнет кулаком по столу:
- Да как ты смеешь таким тоном разговаривать со мной? Не сметь! За-
молчи!
Теперь я на секунду ошеломлена, но не испугана. Сжалась вся в комок,
точно готова броситься на него. И вдруг опять затряслась от нового поры-
ва бешеной злобы. Выкрикиваю, как безумная, и еще громче его:
- Да, да, вот и смею, смею говорить! Что хочу, то и смею, раз вы так
поступаете! Не любите, не любите правды?
А у него порыв схлынул. Опять смотрит не то с недоумением, не то с
испугом.
- ...Да, да, не любите... Недаром мы с Борисом предчувствовали, что
без мамы от вас... вас житья не будет!..
- Ах, Господи!..
Замерла с незакрывшимся ртом. Что это, что это я ему сказала? Неужели
он зверь для своих детей? Неужели, неужели?.. Ах, какая я жестокая...
Вижу, как у папы исказилось бледное лицо и конвульсивно дергается
подбородок. Ничего больше не сказал.
Но на следующий день оставил Борису несчастный полтинник.