"Александр Семенов. В поисках утраченного яйца (повесть)" - читать интересную книгу автора ЩУПКО. Часть первая: "Епикуев сломал куй". Будем пухленькими!
... ЛЮБА. Давным-давно, не скажу сколько лет назад, одна девочка по имени сами знаете как, в одно не помню какое утро вдруг получила по почте конверт. От неизвестного поклонника. Представьте себе: биксушку с круглыми, как восьмерка, глазами, начитанную во всяких, там, анри де ренье, в каких-нибудь фицджеральдах, держащую в руках - и что бы вы думали? ЛАДА. Неужели бриллиантовую диадему? ЩУПКО. Нет, это была засохшая незабудка. Или медное кольцо в нос? ДРЫНЧ. Любовная записка с просьбой положить ответ под мусорный бак? ЩУПКО. Порнографическая открытка? КОЛЯ. Деньги. Пауза. Грустное лицо Коли. В бледном свете тело его напоминает о расплавленном оловянном солдатике, восковую фигуру напоминает оно из музея мадам как-ее-там и - быть может, немножко, чуть-чуть, - гряду Гималаев с высоты самолетного взгляда. ЩУПКО. Может, ошибка? ЛАДА. У каждой ошибки, как говорил Серго Орджоникидзе, есть фамилия, имя и отчество. ДРЫНЧ. Стоп! По-моему, я уже слышал эту историю. Этот загадочный апологет Парфена Рогожина и господина Желткова написал ей целый рыцарский роман, "Айвенго", короче, где-то так, да? Уезжай, писал он. Я надыбал для тебя большие бабки, чтобы ты добилась того, не знаю чего. Я не могу открыть перед тобой свою железную маску, потому что заколдован злою женой... В общем, понос, судороги и смерть. ДРЫНЧ. Ну, не знаю... Какие еще есть рыцарские романы? ЛАДА. "Смерть Роланда". ЩУПКО. Так это был ты, Дрынч? В младенческом возрасте? ДРЫНЧ. Лада мне рассказывала эту оперу. ЩУПКО. М-да-а... Меня бы кто-нибудь так полюбил... Тут уж сам Бог велел выпить. ДРЫНЧ. Банкуй. ЩУПКО. Да, похмеляться - это ремесло... Что это было? ЛАДА. Мышка шуршит. ЩУПКО (поднимает стопку). Часть вторая: "Шумела мышь". Бум толстыми! ДРЫНЧ. Бум пухленькими! ... ЛЮБА. Сюжет части второй - хождения. Два кавалера, нагрузившись какими-то личными драмами, шатаются по кабакам, везде их поджидают засады в виде знакомых, наливающих пиво из собственного сердца или наоборот. Попутно гримаса фортуны подсунула нашим героям и героэссу - весьма компанейскую, впрочем, подругу... назовем ее так: Мила. ДРЫНЧ. М-м?.. ЛЮБА. Да, да, она узнала, наконец-то, совершенно слу-чайно, от подруги, имя этого Великого Гетсби. Она вернулась, чтобы увидеться с ним, она ничего не добилась в жизни, но красота была по-прежнему при ней, при этой девочке с лицом, как у Гоголевской барышни - помнится, тот хвалил одну свою персонэссу за гладкий, словно яичко, фэйс. Ресницы ее были такой длины, что из них можно было бы свить веревку для повешения какой-нибудь Синди Кроуфорд, губы |
|
|