"Александр Семенов. Клипы (повесть)" - читать интересную книгу автора

_____________________
* "ВИШНЯ" - надпись на гитаре Леши.
_____________________
Тут же - редакция журнала "ЧЕЛЮСТИ". Благородный дон Дрынч "Синьор
Дуремар" Сморчевский. Ибрагим Мамаев - друзья зовут его Мамаем, пишет
статьи под всякими псевдонимами: "Мамай", "Дядя Сам", "Узколобенков", или же
- "Обладатель Волосатого Пистолета"; бабушка его - бывшая театральная
актриса, и сам он - высок, красив как татарин, и говорит пылким,
драматическим голосом, артистически вращая глазами. И наконец, "Вощик" -
Вовчонка Вощенко - маленький, насупленный, похожий на угловатого подростка.
Леша Вишня - гигант-младенец с круглым, добродушным лицом, вытаскивает
из какого-то чулана (очевидно, голосовой камеры) стойку с висячим,
мудообразным микрофоном, залезает на вертящуюся табуретку и делает ручкой,
показывая, что готов отвечать на вопросы.
На первый Дрынчев вопрос - откуда он такой появился, Леша тоненьким
голосом несколько обиженно отвечает:
"Из Ленинграда".
"Леша! Леша! - вмешивается недовольный таким ходом дела Мамай и
потрясенно восклицает: - Леша, ты погляди на Вощенко! Нет, ты погляди на
Вощенко! Он голодает!"
Вовчонка недоуменно косится на своего темпераментного друга, Леша тоже
отчасти смущен, но идет вразвалочку на кухню и приносит чего-то там -
зелень какую-то, колбасу "Любительскую", Мамай достает портвейн, и далее
интервью проходит в совсем уже домашней атмосфере.
8 декабря 1986 года, в восьмом часу утра, дед Горюн вышел из подъезда
дома No 2, что в переулке им.Джамбула, и, испуская страстные стоны,
отправился на суточное сторожевое дежурство. Был он хром, толст и глядел на
свет единственным желтым глазом - другой был завернут в парафиновое бельмо
и дремал. При ходьбе дед Горюн то и дело производил всяческие громкие
эффекты, как то: кряхтел натужно, мычал, стонал, смачно подбирал с
подбородка слюни и сморкался с саксофонным звуком. Первое время, когда он
здесь поселился, им даже пугали детей... У станции метро "Пушкинская" двое
молодых людей - один бритый наголо и щетина черная вместо рожицы, армянской
наружности, а второй - длинный такой, сутулый, в шапке лохматой, Трубой его
называл тот, первый ("Может, на трубе играет?" - подумал еще Горюн), -
попросили у деда закурить. Горюн засуетился, вытащил пачку "Севера"... Взял
Труба у деда пачку, в карман сунул и пошел. Чуть не заплакал старик от
обиды. "Эх... лимита проклятые... житья от вас йок... - шептал он, стоя уже
на эскалаторе. - Таким ли я был в молодости! Йок!"...
В полночь с 8 на 9 декабря на Балтийский вокзал со стороны Петергофа,
по железнодорожному пути, со скоростью около 20 км/час, подкатил странный
состав - машина неизвестной конструкции, очень похожая на паровоз системы
Стеффенсона, каким он нарисован в Большой Советской энциклопедии, но
совершенно новая и с тележкой-прицепом, на которой сидела юная особа
женского пола утомленного вида.
Состав подкатил к платформе, выдохнул последнюю порцию дыма и заглох
навсегда. Толпа пассажиров, собравшаяся у паровоза, забыв о своих поездах,
молча смотрела на девушку, которая медленно слезла с тележки и упала в
обморок.
В кармане ее пальто оказался паспорт, где в графе ФИО было жирно