"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

что все последние космические полеты завершались приземлением экипажей в
кораблях. Но Земля на этот раз слишком волновалась за судьбу своего сына, и
за несколько часов до финиша на командном пункте было принято решение, чтобы
он катапультировался. Не было полной уверенности, что после встречи с
метеоритами и всех перенесенных испытаний посадочная система космического
корабля сработает безупречно...
Если бы человеку, который сейчас мирно раскачивался под шелковым
куполом парашюта, задали года три-четыре назад вопрос - возможен ли облет
нашей ближайшей соседки Луны непосредственно с космодрома, - он бы ответил
отрицательно. Он знал наперечет все статьи и научны работы на русском и
английском языках, доказывающие, что полет к далеким мирам возможен лишь с
орбитальных космических станций. Он и сам в часы досуга рисовал такие
станции и людей в скафандрах, которые в открытом космосе монтируют
громоздкие корабли. Если бы его спросили (да его об этом и спрашивали на
занятиях), как выводятся корабли на орбиту и как в условиях невесомости
собирается по отдельным частям корабль, способный достигнуть другой планеты,
он, вероятно, наговорил бы множество таких интересных вещей, что
непосвященные приняли бы его за ученого, отдавшего науке десятки лет.
Но вот прошли эти три-четыре года, и молодой человек, обладавший к тому
же не внушающим доверия курносым лицом, на сверхмощном корабле "Заря"
отправился с космодрома Байконур в трудный и опасный путь. Он получил
задание облететь Луну, находясь в трехстах километрах от ее поверхности,
передать на землю телевизионные снимки и сделать записи в бортовом журнале о
том, как вел себя корабль в непосредственной близости от другого небесного
тела.
Несколько дней длился этот полет, и никто не был на сто процентов
убежден, что завершится он благополучно. Когда на третьи сутки после старта
"Заря" вышла на окололунную орбиту, тысячи газет на всех языках и во всех
красках, какие только можно употребить в полиграфии, отметили это событие.
Репродукторы оглушили людей коротким сообщением: "Советский ракетоплан
"Заря" начал облет Луны. По предварительным данным, полет происходит по
орбите, близкой к расчетной. Минимальное и максимальное удаление корабля от
поверхности Луны равны расчетным".
Космонавт знал, что первый виток вокруг Луны должен был быть и
единственным. Но когда наступило время уходить с лунной орбиты снова к
Земле, он вдруг почувствовал сильную тряску и, взглянув на приборы, понял,
что "Заря" по-прежнему прикована к Луне и начала второй виток. Скорость
космического корабля изменилась, и он, похолодев, подумал, что "Заря"
пройдет теперь совсем низко над незнакомой безмолвной Луной. Это уже не
входило в предварительные расчеты. Космонавт попытался связаться с командным
пунктом и не смог. Радиосвязь не работала.
А орбита тем временем изменялась и изменялась... Привязанный к
пилотскому креслу, космонавт прильнул к иллюминатору и увидел яркую от
непонятных вспышек Луну. Холодная радуга голубого сияния росла и ширилась
над ней. Это была та сторона планеты, где господствовал двухнедельный день и
температура соответствовала ста двадцати градусам жары. "Лишь бы не угодить
в такое пекло!" - подумал космонавт. Весь мир в эти часы говорил только о
нем, но было ли космонавту от этого легче, если один-единственный,
оторванный от всего живого, шел он на сближение с чужой планетой?! Боялся ли
он смерти? В эти минуты бешеного полета вокруг Луны он не мог оторвать глаз