"Геннадий Семенихин. Космонавты живут на земле" - читать интересную книгу автора

Под подошвами его коричневых запыленных полуботинок с легким шуршанием
осыпался грунт. Пыльные струйки убегали вниз и терялись в высокой траве.
Справа и слева стояли литые, как свечи, сосны - словно подпирали бугор. А
впереди, ровная и раздольная, распахнулась матушка-Волга. Было заметно, как
под бугром, на ее серой поверхности, закипают струйные заверти, оставляя
след. Солнце уже успело перебросить через реку, прямо от обрыва и до левого
низкого берега, поросшего ивняком и осокой, широкий золотой мост. Где-то за
излучиной, еще невидимый, три раза прогудел пароход, а потом показался и
сам, белоснежный и сияющий огнями всех трех палуб, совсем не похожий на
своих отцов, дедов и прадедов, что еще лет пятнадцать назад шлепали плицами
по волжской глади. На большой скорости приближался пароход к городу, следуя
куда-то к Ярославлю, Горькому, а потом, видимо, и к самой Астрахани. С самой
верхней палубы любовались волжскими пейзажами десятки пассажиров, и, когда
пароход поравнялся с бугром, Алеша, как в прежние годы, созорничал, рупором
сложил у рта ладони и крикнул во всю мочь:
- Э-ге-й! Люди! Доброго вам пути!
Эхо подхватило его басок, услужливо донесли до самого заречья и
замерло.
- Небось и не услыхали, - засмеялся Алеша.
Но кто-то из стоявших на палубе, очевидно, заметил его невысокую
плотную фигурку и помахал приветственно белым платком. И уже с опозданием
эхо доставило:
- И тебе тоже богатырем быть волжским!
- Ишь ты! - польщенно покачал головой юноша.
В это время пароход попал на солнечную дорожку и мгновенно
преобразился, весь, от верхней палубы и до самого низа, засиял золотыми
бликами.
- Красотища-то какая! - прошептал Алеша.
И он подумал о том, какая поистине могучая и сильная русская река
Волга, сколько селений и городов обосновалось на ее берегах, сколько великих
людей родилось, выросло, совершило подвиги и навеки закрыло свои глаза, а
она все течет и течет, такая же юная и древняя, неспособная растратить свою
красоту и мудрость.
"Великие люди... - размышлял про себя Алексей. - Как много их связано
с Волгой! Ленин, Горький, Степан Разин, Пугачев, Чкалов... А вот я, простой
российский парень Алешка Горелов. Ну что из меня выйдет, какой дорогой
пойду, если не постою за свое заветное?"
Покровский бугор был для него не только любимым местом, откуда
открывался взору волжский пейзаж. Разве забудет он, например, ту ночь, когда
целым классом, взявшись за руки, долго бродили они по улицам Верхневолжска,
пока не перепели все им известные песни, какие только можно было петь хором.
Потом вчерашние десятиклассники, но с этого вечера уже не школьники, а
взрослые люди, которым предстояло самим решать свою судьбу, сбились веселой
стайкой на этом бугре. Розовело утро, и горизонт за левым берегом уже
подернулся нежным сиянием, звезды начали тускнеть, одна только луна была
такой же безжизненно выразительной и висела низко-низко над ними...
Володька Добрынин прутиком помешивал в костре золу - там пеклась
обугленная в мундирах картошка, каждому по штуке. Посмотрев на ночное
светило, изрек:
- Ишь как близко от нас проплывает! Кажется, рукой достать можно.