"Геннадий Семенихин. Высота ("Нравоучительные сюжеты" #2)" - читать интересную книгу автора

работа не помогут лейтенанту Кострикову овладеть техникой пилотирования на
современном истребителе. Считаю, что его целесообразно перевести из
истребительной авиации в малоскоростную".
Быков слушал и морщился, как от боли. "Какие сухие казенные слова". Но
было уже поздно. Полковник отложил в сторону рапорт, и Павел ощутил на себе
его суровый взгляд.
- Легко судите, майор Быков, - осуждающе произнес командир полка. - Не
сумели воспитать и обучить, а теперь спешите отделаться. А вы задумывались
над тем, имеете ли вы право на такой вывод?
- Полагаю, что имею, - упрямо возразил Быков. И вот в эту-то минуту в
разговор вмешался его старый друг майор Глебов:
- Разрешите два слова, товарищ командир? Полковник кивнул головой.
- Говорите.
- Я думаю, что майор Быков принял далеко не все меры, чтобы подготовить
лейтенанта Кострикова к полетам на реактивном истребителе.
- Вот как! - вспылил тогда Быков. - Так, быть может, вы его в свою
эскадрилью возьмете, майор Глебов?
- И возьму, - отрубил товарищ. - Именно за этим я и обратился к
товарищу полковнику.
А потом наступила развязка. Кострикова перевели в эскадрилью Глебова, и
за какие-то полгода он стал довольно прилично летать на реактивном МИГе.
Утверждение Быкова о том, что этот молодой офицер невосприимчив к летному
делу, оказалось битым. Павел и сам уже видел, что ошибся грубо и
непростительно, но обида на друга от этого только росла. "Нечего сказать, а
еще вместе штурмовали пригороды Берлина! Разве он не мог разубедить
по-товарищески. Сразу при всех старших офицерах полка полосанул".
Глебов пришел на вокзал провожать Быкова в отпуск как ни в чем не
бывало, но прощание у них получилось сухое, натянутое, и теперь Павел плохо
себе представлял, какой будет встреча.
День стоял солнечный, но ветреный. На железной дощечке, прибитой к
столбу у входа на пляж, напротив слова "шторм" было написано мелом: "два
балла".
Однако купающихся было много. Павел уже дважды бросался с вышки в
соленую теплую воду. Покинул он пляж без четверти три, потому что ровно в
три ему должен был позвонить старший брат Гордей, только вчера приехавший
отдыхать в соседний санаторий. По размякшей от солнца асфальтовой дорожке
Быков направился к белому зданию, окруженному эвкалиптами. На широкую
лестницу с каменными ступенями падали тени. В пустынном холле ожесточенно
звонил телефон. Дежурная сестра лениво сняла трубку, ворчливым голосом
осведомилась:
- Кого вам? Героя Советского Союза Быкова? Вот он вошел.
Павел услыхал в трубке раскаты далекого веселого голоса:
- А ну-ка взгляни на циферблат, братишка. Можешь убедиться, что и мне
свойственна ваша военная точность. Без одной три.
- Это делает тебе честь, Гордей, - улыбнулся Павел. - Когда же
увидимся? Хочешь приехать сам? Давай, я буду ждать. Двадцать пятая комната.
Быков повесил трубку и пошел к себе. Едва успел побриться, за окном
послышался скрип тормозов. Быков вздрогнул, потому что мысленно отдалял эту
встречу. "Нет, не Гордей. Не мог он так быстро. От "Красной зари" до нас
все-таки с десяток километров. Однако надо одеться". Павел открыл дверцу